Жан-Клод Лами - Франсуаза Саган

Роман, названный в итоге «Смутная улыбка» и посвященный Флоранс Мальро, начинается фразой из Роже Вайяна [136] Вайян Роже (1907–1965) — фр. романист, эссеист, журналист; основатель с Р. Домаль журнала «Гран Жё», участник Сопротивления, член фр. компартии, автор романов-трагедий, написанных в классических традициях («Странная игра», «Маски»), пытался уравновесить в себе природу искателя наслаждений и вольнодумца («Месье Жан», «Закон»). : «Любовь это то, что происходит между двумя людьми, которые любят друг друга». Это чувство — помеха веселью и способ избавиться от одиночества в повседневной жизни. В этом драма человечества: будни, череда обыденных событий, в которых люди редко отдают себе отчет. Им нужно любовное потрясение, которое может разрушить рутину, заставить их поверить в свое собственное существование. Элюар, Аполлинер [137] Аполлинер Гийом (Вильгельм Аполлинарий Костровицкий) (1880–1918) — фр. поэт, символист, сюрреалист. Автор поэт, сборников «Бестиарий, или Кортеж Орфея». Многие из вошедших в него стихотворений посвящены Роберу Делоней, искусство которого он называл «орфизмом». В сборнике «Алкоголи» устранил пунктуацию, что обогатило возможности смысловых связей. Автор сборников «Vitam impendere amori», «Каллиграммы», интересных изысканной словесной игрой. , Расин, говорящие о любви возвышенно, являются для Франсуазы образцами настоящего, природного таланта.

Писать по вдохновению — высшее счастье, но поэзия не терпит и тени неловкости. «Я написала столько не самых лучших стихов! А “не самое лучшее” в поэзии — это безнадежно», — говорит Франсуаза Саган. Одно свое стихотворение она прочла Мишелю Деону в Оссегоре. Вот оно:

Что нужно, чтобы книга издавалась астрономическими тиражами? «Здравствуй, грусть!» обладает прелестью шедевра, к тому же лишенного всякой претенциозности и появившегося в нужное время. Гений Франсуазы Саган в том, что она сумела преподнести публике то, что она хотела, в тот момент, когда она этого хотела. В 1954 году этот небольшой роман, который молодые люди читали тайком от родителей, взбудоражил всю послевоенную литературу. Он был написан без прикрас. Его автор инстинктивно, с нескромной мудростью юности почувствовала, что нужно всего лишь рассказать о смятении семнадцатилетней девушки и ее коварстве, одновременно невинном и порочном. В аннотации на обложке говорилось, что «этот роман, поэтический и чарующий, — свидетельство исключительного таланта».

Состоятельная семья, две степени бакалавра, год пропедевтики в Сорбонне (провал в июне), Премия критиков — визитная карточка, которая бы ничем не выделялась, если бы не нужно было прибавить: «Не воспринимает себя Франсуазой Саган». Ни успех, ни деньги, ни, тем более, возникшая суматоха не изменили ее отношения к самой себе, своей семье и друзьям. Одаренная своего рода божественной интуицией, она мечтала от имени всего поколения, лишенного свободы и находившего определенную компенсацию в чтении ее романа с гедонистской моралью. «Есть недоразумение Саган, — пишет Шарль Бланшар [139] «Le Crapouillot». Январь. 1959. . — Оно происходит от того, что она собой представляла до многообещающего успеха. Если “Здравствуй, грусть!”, как любой другой роман-дебют, вышла бы в трех тысячах экземпляров, это можно было бы назвать обещанием. О сотне тысяч так уже не скажешь. В первую очередь, если бы не проницательность критиков, потерпел бы поражение словарный состав. Читателей не волновали проблемы определений и грамматики, они смотрели в суть».

Несколько дней спустя после выхода «Здравствуй, грусть!» служба продаж Жюйара бьет тревогу: мы помним, что Роланд Прета с некоторым опасением распорядился о печати еще трех тысяч экземпляров. Но тираж нужно быстро увеличивать. К роману проявляют интерес литературные агенты из-за границы. Первым предложил контракт издатель Джон Муррей (издательский дом, основанный в XVIII веке), в каталоге которого присутствовали громкие имена классиков: Байрон [140] Байрон Джордж Ноэл Гордон (1788–1824) — англ. поэт-романтик, пэр, член палаты лордов. Создал образ разочарованного поэта-бунтаря в поэме «Паломничество Чайльд Гарольда», «восточных» поэмах («Гяур», «Лара», «Корсар»). Автор драматической поэмы «Манфред», богоборческой мистерии «Каин», сатирической поэмы «Бронзовый век». , Теннисон [141] Теннисон Альфред (1809–1892) — англ. поэт, лорд, автор цикла «Королевские идиллии», основанного на легендах о короле Артуре, отличается консервативностью, сентиментален. Автор драм «Королева Мария» и «Бекет». , Теккерей [142] Теккерей Уильям Мейкпис (1811–1863) — англ. писатель, автор романа «Ярмарка тщеславия», пронизанного иронией над пороками буржуазного общества. Продемонстрировал социальный пессимизм в романе «История Пенденниса», автор исторических романов «История Генри Эсмонда», «Виргинцы». . В Италии 20 тысяч экземпляров французского издания были проданы еще до того, как появился перевод у Бомпьяни, второго издателя, проявившего интерес к роману.

Анне Рив, занимавшейся продажей прав на издания, роман «Здравствуй, грусть!» принес много хлопот, им интересовались все: «Роман был переведен на четырнадцать языков. Это был рекорд для издательства, особенно за такие сроки. Как руководитель службы, я торжествовала, но лично меня это вовсе не забавляло, это было слишком просто». Первый тираж в 10 тысяч экземпляров вышел в Соединенных Штатах, в нью-йоркском издательском доме «Дютгон», 25 февраля 1955 года, а полтора месяца спустя «enfant terrible французской словесности», как писала американская критика, не приехала на презентацию книги, которая разошлась миллионом экземпляров.

Факт достаточно редкий — книга была издана на латыни в Бразилии тиражом в полторы тысячи экземпляров: «Tristitia Salve» Франсиски Саган. Первая фраза романа («Это незнакомое чувство, преследующее меня своей вкрадчивой тоской, я не решаюсь назвать, дать ему прекрасное и торжественное имя грусть» [143] Пер. Ю. Яхниной. — «Sur се sentiment inconnu dont l’ennui, la douceur m’obsedent, j’hesite a apposer le nom, le beau nom grave de tristesse») звучит так: «Sensu ignoto, cuius taediun, cuius suavitas me capiunt tristitiae julchrum nomen et grave induere sane haesito». Для лицеиста, измучившегося над «Анналами» Тацита или «Комментариями» Юлия Цезаря, разбирать Саган, безусловно, было забавнее. И ничего странного нет в том, что отрывок из книги был специально переведен для японцев, изучающих французский язык.