Жан-Клод Лами - Франсуаза Саган

В этом она сходится с романисткой, которая придала горячей поспешности своего жизненного ритма фицджеральдовские оттенки. Это может быть костюмированный бал в великолепном венецианском дворце, дружеское застолье («Мы все друг другу близки, — говорит Жак Шазо. — Это значит, что мы знаем, кто с кем идет спать»), отношения в традициях Скотта и Зельды Фицджеральд. Вот как Франсуаза их представляет:

«Примерно 1925 год, около семи утра, бутылка “Дом Периньон” лежит наготове на сиденье фиакра между Скоттом Фицджеральдом, одним из лучших американских писателей своей эпохи, и его женой, красавицей Зельдой, возвращающимися в “Ритц”. Впрочем, это неправдоподобно, ведь в действительности, я думаю, она не любила ни больших отелей, ни марочных вин, ни великой любви. Тем не менее этим прелестным утром они были, конечно, оба молоды, богаты, красивы и веселы» [335] «Vogue». № 350. Октябрь. 1972. .

Это могла быть ночная прогулка в одиночестве.

«Весь Париж во мраке — ваш, — пишет Франсуаза, — все улицы, проспекты, кафе, все облака и все рассветы. Берите машину и езжайте. Париж и ночь будут беззащитны» [336] «Playboy». Французское издание. Апрель. 1980. .

Праздник — это также способ выйти из тяжелого периода. После несчастного случая в Боготе Франсуаза захотела пригласить друзей по случаю своего выздоровления. «Празднуется выздоровление», — говорит Зельда, героиня пьесы «Хорошая погода днем и ночью».

Ее зовут Зельда, как Зельду Фицджеральд, которая сошла с ума и погибла, заживо сгорев в психиатрической клинике. Она тоже побывала в заточении и сохранила ужасные воспоминания:

«Эти лечебницы — страшное место, знаешь, даже те, где есть все удобства. Это цвет беж, все бежевое, бежевый давит отовсюду, все время. Этот цвет становится унизительным…»

Это одна из лучших пьес Франсуазы Саган, которую она написала одним махом после смерти отца. Генеральная репетиция в «Комеди дэ Шанз-Элизэ» 18 октября 1978 года обернулась катастрофой. Как только был поднят занавес, стало ясно, что Анну Карину в роли Зельды и ее собратьев по несчастью ждет провал.

Во время премьеры оборвались тросы, державшие лифт, в котором находилась принцесса Каролин де Монако, отделавшаяся сильным испугом. Франсуаза Саган суеверно увидела в этом несчастье предзнаменование обманутых надежд. Это будет самый большой провал в ее жизни, но она не впадет в отчаяние:

«Как и всякий раз в подобных случаях, недели две я весело насвистывала: провал в театре бодрит гораздо больше, нежели успех, — по крайней мере меня» [337] «В память о лучшем», пер. Л. Завьяловой. .

Мари-Элен де Ротшильд устроила ужин у себя в отеле «Ламберт», на улице Сен-Луи-ан-л’Иль, где приглашенные старались сохранять достойный вид, несмотря на то что находились под тяжелым впечатлением от пьесы, превращенной в нравоучительную историю. Франсуаза пришла с другом, итальянцем Массимо Гаржиа, который сохранил часть рукописи «Хорошая погода днем и ночью». Она подарила ему одну из тетрадей с таким посвящением: «Для Массимо, который красив, добр, весел, умен и нежен, как немногие из друзей Ван ден Бергов».

Зельда, которая происходила из богатой фламандской семьи сталелитейных промышленников, была отправлена в Швейцарию после того, как подожгла свою квартиру. Многие убеждены, что в большей степени, чем слабым нервам, она обязана своим недугом удовольствиям: алкоголю, игре, наркотикам, хулиганству, бессонным ночам, мотовству. Сумасшествие! Она сама подтверждает это, говоря молодой любовнице своего мужа: «Например, я очень любила кокаин, я любила бродяжничать по улицам, я ужасно любила стимуляторы: я имею в виду мужчин и возбуждающие таблетки».

Благодаря ее собственному опыту Франсуазе нетрудно было это представить, текст, казалось, рождался у нее сам по себе.

«Это появлялось, — говорит она, — как будто это было уже написано. Мне оставалось только продиктовать текст моей помощнице Изабель. Что я тут же и делала. Это действительно похоже на чудо. В определенном смысле моя пьеса родилась уже законченной».

Как замечает ее друг, американский романист Уильям Стайрон [338] Стайрон Уильям (р. 1925) — амер. писатель, автор повести «Долгий марш» о жестокости и бесчеловечности армейской жизни. В романе «Подожги этот дом» просматриваются экзистенциалистские мотивы. «Софи делает выбор» — беллетризованная автобиография, где он описывает страдания в Освенциме. , «это мистическая сторона жизни писателя, которая вызывает пересуды, грязную злобу и в равной мере трогательные чувства, и именно ею Фицджеральд был так долго увлечен» [339] Cette paisible poussière et autres écrits (Gallimard, 1985). . Для него, как и для Саган, миф и творчество тесно переплетены. Их мечта о счастье и неспособность любить себя приведут их обоих на грань безумия и смерти.

В 1973 году Франсуаза станет Зельдой, угнетенной тяжелой депрессией, чуть ее не поглотившей. Всевозможные излишества пошатнули ее душевное равновесие, и ей пришлось срочно лечь в клинику «Жанны д’Арк» в Сен-Манде. В этот же год она побывала в госпитале «Сальпэтриер», в неврологическом отделении, где наблюдались также Андре Мальро, Жюль Ромен [340] Ромен Жюль (1885–1972) — фр. писатель. Автор многотомной эпопеи «Люди доброй воли» о жизни Франции в первое тридцатилетие XX века, мемуаров «Симпатии и встречи». и синдикалист Бенуа Фрашон. «В своей комнате, расположенной напротив отделения службы скорой помощи, она устроила себе рабочий стол, — рассказывает санитарка Мари-Кристин Гэйо. — В два часа ночи она вдруг начинала меня звать, чтобы удостовериться, что я здесь. Мое присутствие ее успокаивало. Потом она извинялась, что напрасно побеспокоила меня».

Вопреки обстоятельствам, Франсуаза всегда пыталась оказать внимание окружающим, кто бы это ни был. Этот принцип хорошего тона был в ней на уровне естественного рефлекса, в подобных обстоятельствах это поражает. Шарлотта Айо была очень удивлена, услышав слова, произнесенные Франсуазой, лежавшей на кровати в «Валь-де-Грас»: «Какой ужас! Вы знаете, я чуть вас не потеряла». Сестра Джульетты Греко расплакалась, войдя в комнату романистки: «Она так хотела меня рассмешить».

Эта ироничная вежливость была свойственна Фицджеральдам. Их дочь Скотти, приехавшая в мае 1985 года в Париж в связи с выходом нового перевода «Ночь нежна», обратила внимание на общность между творчеством Саган и ее отца. В телевизионной программе «Апостроф» Скотти Фицджеральд и Франсуаза, представив роман «И переполнилась чаша», обменялись своими впечатлениями. Интересно, что роман родился в связи с передачей 1977 года, когда Бернар Пиво беседовал с ней, Роланом Бартом [341] Барт Ролан (1915–1980) — фр. литературовед, семиолог, структуралист, глава направления «новой критики». Автор работ по семиотике культуры и литературы: «Мифологии», «Смерть автора», «Удовольствие от текста», «Война языков», «О Расине» и др. и Анной Голон.