Элмер Поттер - Адмирал Нимиц

Кэтрин, веселясь по поводу ошибки Честера, попыталась рассказать миссис Хенке, что ее внук рассказывал про нее, и пожилая дама смеялась до слез. В тот вечер бабушка, время от времени поглядывая то на Честера то на Кэтрин, вновь заливалась смехом, а остальные члены семьи, которые не знали, в чем дело, гадали, что же ее так веселит.

Наконец, отпуск Честера подошел к концу, и лейтенант с молодой женой возвратились в Вашингтон. Их медовый месяц закончился, по крайней мере так им казалось. Однако в некотором смысле он только начинался, потому что в Вашингтоне Честер, к своему удивлению и восторгу, получил назначение в Европу.

Командование ВМС, находясь под впечатлением от работы дизельных двигателей на подводных лодках, решило, в порядке эксперимента, оснастить дизелями несколько крупных кораблей. Однако Соединенные Штаты не владели технологией сборки и установки крупных двигателей. Эти вопросы можно было изучить только за границей, главным образом в Германии. Изучать производственные процессы должны были двое гражданских сотрудников военно-морской верфи Нью-Йорка — чертежник Альберт Клоппенберг и инженер Эрнест Дельбозе. Флотское командование посылало лейтенанта Нимица, у которого была репутация лучшего среди военных моряков специалиста по дизелям.

Сначала Нимицы отправились на завод по строительству подлодок в Нью-Лондон, где Честер получил краткий обзор последних разработок в области малых дизельных двигателей, а в мае 1913 года он и Кэтрин уже плыли в Европу на борту лайнера «Императрица Августа».

В начале июня 1913 года вся Германия начала праздновать серебряный юбилей императора Вильгельма II. Празднества должны были достигнуть кульминации 15 июня, в годовщину его восхождения на императорский трон. В Гамбурге был еще один повод для празднования, так как там на стапелях верфи «Блом и Фосс» стоял огромный военный корабль, его спуск был намечен на субботу 14 июня, как часть национального празднества. Корабль предназначался для Флота Открытого моря и носил временное название «Крейсер К». Это был линейный крейсер, столь же большой и сильно вооруженный, как и любой линейный корабль. Политики, военные и военно-морские сановники со всей Германии должны были присутствовать на спуске.

Среди десяти тысяч рабочих и наблюдателей на заводе «Блом и Фосс» было три американца — лейтенант Честер Нимиц, Эрнест Дельбоз и Альберт Клоппенберг. Миссия, которую поручило им командование американского флота по соглашению с немецким правительством, состояла в том, чтобы изучить дизельные двигатели, особенно рабочие чертежи дизелей, строившихся на этой верфи. Нимиц обнаружил, что руководители и весь персонал «Блом и Фосс» готовы к сотрудничеству, однако с немецкими офицерами он мало общался, как на верфи, так и вне ее. Они все вели себя чрезвычайно высокомерно, и большинство из них общалось с ним, неся на лицах печать глубочайшего презрения, по крайней мере пока они не узнавали, что он сам — офицер, переодетый в штатское.

Когда наступил день спуска, Нимица и его людей на церемонию не пригласили, но все же разрешили стоять позади гостей и наблюдать. Честер никогда не видел такое множество красочных парадных военных мундиров, плюмажей, зубчатых шлемов и золотых галунов. Руководил церемонией генерал Август фон Маккензен, командующий 17-м армейским корпусом. Взойдя на платформу, установленную на носу гигантского крейсера, Маккензен щелкнул каблуками и начал хвалебную речь о герое, чье имя должен был принять новый корабль. Этим героем был барон Георг фон Дерффлингер, «самый смелый и непобедимый генерал конницы Великого Курфюрста». Маккенсен выразил искреннюю надежду, что матросы и офицеры, которые будут служить на этом корабле, будут подражать великому фельдмаршалу в своей целеустремленности и упорстве. После этого, повернувшись к крейсеру, он торжественно назвал его «Дерффлингер», разбил бутылку вина о нос корабля и торжественно произнес: «О гордое творение рук человеческих! Я предаю тебя во власть твоей стихии!»

Солдаты взяли на караул, оркестр заиграл «Дойчлянд юбер аллес», и сотни офицеров одновременно вскочили и энергично отсалютовали. Это был чрезвычайно волнующий момент. Когда затихли последние звуки государственного гимна, стало слышно, как рабочие внизу выбивают опоры из-под крейсера. Затем они применили гидравлические толкатели, после чего «Дерффлингер» с глухим грохотом переместился на восемь-десять дюймов.

Давление увеличили, послышался громкий скрежет, но крейсер упрямо отказывался спускаться по стапелю. Генерал Маккензен и другие офицеры опустили руки и наконец сели. Последовало несколько минут недоуменной тишины, нарушаемой ударами и шипением снизу. Наконец представитель «Блом и Фосс» с краской на лице объявил, что по причине отлива спуск в этот день не состоится.

После этого Нимиц, Дельбозе и Клоппенберг быстро удалились с территории верфи — гораздо раньше, чем все приглашенные военачальники. В свете надвигающейся угрозы войны все немцы были слегка на взводе. Неизвестно, что они могли бы сделать с тремя иностранцами, ставшими свидетелями их неудачи.

Через несколько дней лейтенант Нимиц с женой ненадолго съездили в Нюрнберг, чтобы Честер мог договориться о доступе на местный завод по производству дизелей. Там, по рекомендации одной из немецких теть Честера, Нимицы остановились в «Красном Петухе». Старая гостиница действительно была живописным местом, с обычаями немного странными на американский вкус. Когда Нимицы просили проводить их в ванную, их попросили надеть купальные костюмы и после этого отвели вниз по двум лестничным маршам и мимо всех гостей в фойе. «Ладно, — сказал Честер, — может быть, это очень хорошая гостиница, но мы переедем отсюда при первой же возможности». В тот же день они переместились в более космополитический «Гранд-Отель», где им удалось получить небольшую комнату под самой крышей, но с ванной.

Честер и Кэтрин вернулись в Гамбург к концу июня. Несчастный «Дерффлингер» все еще стоял на стапеле, несмотря на две попытки сдвинуть его с места. 30 числа Честер написал матери в Техас:

«Дорогая мама!

Мы снова в Гамбурге после четырехдневной поездки в Нюрнберг. Мы пробудем в Гамбурге где-то еще месяц, а потом поедем в Нюрнберг снова и останемся там дольше, чем в прошлый раз. Сейчас мы живем в “Ауссенальтере”. Это замечательное место прямо в центре города. У нас две прекрасных комнаты с великолепным балконом, с которого открывается вид на красивый сад. Свободное время мы проводим на озере, ходим под парусом и на веслах.

Гамбург — замечательный город, и я полагаю, что он прекраснее, чем любой другой из виденных мной. Конечно, ни один из наших городов с ним не сравнится. Там гораздо больше садов, парков, и прочих подобных мест и невероятное количество пивных келлеров — так называются баварские пивные залы. За всю жизнь я не видел, чтобы пили так много пива. Даже маленькие девочки за завтраком выпивают по полстакана.