Владимир Томсинов - Сперанский

Подобное устройство ограничивало самовластье в русском обществе. Но такое ограничение вполне допускалось Александром I, оно в определенном смысле было даже целью его. Ограничение императорской власти сопровождалось в данном случае обузданием произвола бюрократии, упорядочением сложного механизма управления империей. Задачу разработки рационального политического устройства, в рамках которого осуществление самодержавной власти ставилось бы в определенные рамки и одновременно умерялся бы произвол чиновничества, Александр I, в сущности, и ставил перед Сперанским.

Неограниченность власти российского самодержца, доходившая до деспотизма, коренилась не только в социально-классовой структуре русского общества, но и в характере сложившейся организации управления. Главной отличительной чертой административной системы России являлась заложенная в ней (как сознательными действиями правителей, так и стихийным стечением обстоятельств) анархия. Яснее всего она выражалась в раздробленности, разобщенности отдельных частей управления, отсутствии непосредственной связи между ведомствами, какой-либо четкости в распределении меж ними административных функций. При таком характере российской администрации единственным фактором, приводившим в согласование различные ее части, единственной силой, связывавшей управленческие институты в систему, оказывалась власть императора. Благодаря подобной организации управления верховный властитель имел возможность вмешиваться буквально во все. Личная его воля становилась при таких условиях самой влиятельной силой в русском обществе. Вот почему уже одно упорядочение системы управления, ликвидация в ней анархии и четкое распределение функций между ведомствами автоматически влекло за собой ограничение самодержавия.

Но последовательное проведение указанной мысли вело далее простого ограничения самодержавной власти. Предложив расчленение всей системы управления на три части: законодательную, исполнительную и судебную, Сперанский согласился с тем, что названные части должны соединяться в державной власти, «яко в первом и верховном их начале». Остановись он на этом, он не вышел бы за рамки идей 1801 года — замыслов «Негласного комитета»; в наличии оказывалось бы, конечно, определенное ограничение деспотизма императорской власти, но налицо было бы и его сохранение.

Однако Сперанский не остановился на этом. Он задался вопросом, а возможно ли на практике эффективно управлять государством монарху, соединяющему в своих руках все ветви верховной государственной власти, и пришел к отрицательному ответу. По мнению реформатора, вследствие разнообразия отдельных частей управления, обширности и многосложности дел, находящихся в их ведении, «нельзя предполагать, чтобы лицо державное, само собою и непосредственно на них действуя, могло сохранить с точностью их пределы и во всех случаях сообразить все различные их отношения». Из этого делался дальнейший вывод: «Посему надлежит быть особенному месту, где бы начальные их правила и действия были единообразно сохраняемы. Отсюда происходит необходимость четвертого установления, в коем бы три предыдущие во всех их отношениях к державной власти сливались воедино и в сем единстве восходили бы к верховному ее утверждению». Это четвертое установление Сперанский назвал Государственным советом.

Государственному совету реформатор передал, таким образом, важнейшую функцию самодержавной власти — функцию согласования деятельности различных частей управления. Государственный совет, а не император, был, по проекту Сперанского, основным органом, связывавшим управленческие институты в единую систему. Самодержавная власть в России лишалась, следовательно, того, что питало ее силу и служило главным оправданием ее существования.

Возлагая первейшую надежду в осуществлении своих проектов общественно-политических преобразований на законного государя, Сперанский в полной мере сознавал, что действие его власти окажется эффективным в данном направлении лишь в том случае, если будут созданы надежные проводники этого действия по всей территории страны. Проблема сия для России была особенно острой вследствие обширности ее пространств, многочисленности и этнического разнообразия ее населения. Какое же решение предлагал здесь русский реформатор?

Многие современники его и последующие биографы видели в его лице человека канцелярии, закоренелого бюрократа — «чиновника огромного размера», если выражаться словами П. А. Вяземского. На самом деле Сперанский хотя и допускал управление страной посредством бюрократически организованного чиновничества, однако лишь в определенных пределах и в качестве зла, избежать которого состояние современного ему русского общества не позволяло. Зло бюрократической организации управления реформатор видел, во-первых, в том, что она создавала широкие возможности для произвола. Части управления, вверенные каждая одному лицу, могут действовать быстрее, и действие это будет, вероятно, проще по содержанию, но вот порок — «ни одна из них не будет следовать постоянному закону, ибо ни одна не будет ни обеспечена обрядом, ни удержана противоречием, ни просвещена Советом, ни наблюдена в ее отступлениях. Все будет двигаться на самовластии и произволе, и одна личная честность будет порукою закону в его исполнении. Самая быстрота, с коею дела в сем образе управления пойдут, породит стремительность, важные ошибки и неисправимые заблуждения — и при самых лучших намерениях одно ложное правило может завлечь столь далеко, что после и возвратиться к истине будет невозможно». Главным занятием центральной власти при бюрократической организации управления все более становится приведение различных ведомств во взаимное согласие или взаимосвязь, а также надзор за злоупотреблениями, коррупцией сначала отдельных должностных лиц, а затем и всего их слоя. Неумолимо втягиваясь в болото и дебри собственного исполнительного аппарата, высшая политическая власть постепенно отвращается от выполнения основной своей функции и в конце концов предает забвению главную свою обязанность — служить гарантом прогресса общества, поступательного его обновления. Различные уровни государственной власти и управления более занимаются при таком положении отношениями между собой и удовлетворением собственных специфических интересов, нежели живыми отношениями, существующими в обществе, и общественными интересами.

Государь, желающий на деле, а не иллюзорно управлять страной, должен был, по мысли Сперанского, вверить осуществление власти и исполнение своих повелений специально составленным для того сословиям — коллегиальным органам, образуемым на началах выборности из представителей различных слоев свободного населения. Достоинство сословно-коллегиальной организации осуществления власти Сперанский видел прежде всего в заложенных в ней гарантиях от ошибочных решений, личного произвола, большого влияния на дела страстей и прихотей управляющих.