Валентин Масальский - Скобелев: исторический портрет

Военные историки давно согласились, что если почти пятимесячная задержка под Плевной была ошибкой командования, то зимнее наступление через Балканы и дальнейшее стремительное движение к Константинополю были спланированы и осуществлены превосходно. Впервые в истории войн происходил переход гор, занятых противником, на таком широком фронте и такими крупными силами. В общей сложности на фронте в 350 верст через Балканы перешло 110 тысяч человек с 250 орудиями. Действия начальников отрядов, исключившие свободный маневр противника, взаимодействие между отрядами были хорошо продуманы и организованы. Трудности перехода и героизм войск заставляют вспомнить переходы Альп Суворовым и Наполеоном. Но они переходили горы на узком участке и сравнительно небольшими силами. К тому же Суворов совершил свой переход в сентябре, а Наполеон во второй половине мая, в самое лучшее время.

Действия самого Скобелева заслуживают полного одобрения. Его руководство было безошибочным, тактические приемы — новаторскими. В этом штурме ему удалось избежать того, что так дорого обошлось во время третьей Плевны, — продольного обстрела наступавших войск с флангов.

Было, однако, недоразумение, омрачавшее лично для Скобелева радость победы и послужившее основой многих на него нападок: невступление в бой 27 декабря. Причины этого решения Скобелев изложил в рапорте Радецкому о действиях Имитлийского отряда от 3 января 1878 г. В нем он, в частности, мотивировал: «Предпринять в этот день что-либо против Шейново я считал невозможным:

1) вследствие позднего времени дня,

2) вследствие необходимости укрепиться на занятой позиции и, наконец,

3) главное — ввиду необходимости сосредоточить мои силы».

Эти соображения сами по себе совершенно правильны. Надо помнить и об отсутствии постоянной связи между колоннами. Стрельба не могла быть точным сигналом к вступлению в бой. Ведь стрельба с запада, которую Мирский воспринял как сигнал к атаке, была лишь перестрелкой авангарда. Рассуждая задним числом, Мирскому следовало убедиться, что в бой вступили главные силы Скобелева, и лишь после этого начинать атаку. И все же остается фактом: Скобелев не поддержал товарища в бою. Добавляли и еще: преследование личных целей в бою, погоня за лаврами. Обвинение очень тяжелое. Серьезные основания в пользу как обвинения, так и оправдания Скобелева вызвали среди историков разногласия. Кнорринг, отметив, что «трудно произнести окончательный приговор по этому делу даже теперь», приходит затем к выводу, что обвинение в подчинении боевых задач личным интересам «следует снять со Скобелева окончательно».

Вполне законным будет вопрос: как же все-таки следует оценить положение и, в свете его, поведение Скобелева? И каково на этот счет мнение самого автора?

По-видимому, при вынесении приговора следует руководствоваться принципом боевой целесообразности. Даже атака основных сил Скобелева утром 28 декабря была сначала отбита турками. Следовательно, они далеко еще не были сломлены боем 27-го, и два полка Скобелева могли погибнуть не только без всякой пользы, но и к общей победе турок. Удар следовало наносить только сосредоточенными силами. А.Витмер, обстоятельно взвесив «за» и «против», пришел к выводу о несправедливости обвинений Скобелева, который в сложной, колеблющейся обстановке принял единственно правильное решение, обеспечив принцип концентрации сил. То, что Скобелев, несмотря на неизбежность упреков и обвинений, принял это решение, лишь делает ему честь. О вкладе Скобелева в общую победу четко говорят Советские Историческая и Военная Энциклопедии — они прямо указывают на «решающую роль» Скобелева в достижении победы.

Стратегическое значение Шипкинско-Шейновской победы было очень большим. В турецкой обороне образовалась широкая брешь, через которую открывался путь к столице империи. Армии Сулеймана и Восточно-Дунайская, блокированная Рущукским отрядом, были теперь разделены и изолированы. Учитывая обстановку, командование приняло решение немедленно наступать на Адрианополь. Наступление было решено вести отдельными колоннами, каждой из которых ставилась конкретная задача. Западному отряду И.В.Гурко надлежало двигаться на Филиппополь и далее на Адрианополь. С ним взаимодействовал менее многочисленный Троянский отряд П.П.Карцова, расположенный восточнее. Среднюю, центральную колонну составлял отряд Радецкого, предназначавшийся для движения от Шипки на Адрианополь. Слева наступавшие силы замыкал отряд Э.К.Деллинсгаузена, которому поручалось наступление на Адрианополь долиной р. Марицы. Численность всех наступавших войск вместе с общим резервом составляла 165 тыс. человек и 732 орудия.

Противник располагал значительно меньшими силами — 70 тыс. человек. Это были группировка Сулеймана-паши (с отрядом Османа Нури-паши), отошедшая после потери Софии к находящимся юго-восточнее Ихтиманским горам, где она заняла оборону, и разбитый на перевалах силами колонны Гурко отряд Шакир-паши, шедший к Татар-Па-зарджику. Небольшую группировку турки имели в Адрианопольском укрепленном районе. Таким образом, необходимое для наступления превосходство в силах было обеспечено, хотя оно было сравнительно небольшим (немногим более чем вдвое). План действий сводился, в общих чертах, к тому, чтобы, разбив Сулеймана и другие противостоящие силы, занять Адрианополь, эту вторую столицу Турции, и идти на находящийся совсем уже близко Константинополь.

Скобелев был назначен командиром авангарда центрального отряда, причем его начальнику, Радецкому, он не был подчинен. Ему было приказано через Стара Загору идти на Адрианополь, выслав вперед конницу для занятия железнодорожных узлов и мостов. Выбор командования был очень удачным. Никто из генералов не подходил так, как Скобелев, для выполнения этой задачи, требовавшей быстроты действий, энергии и инициативы. Нечего и говорить, что ему самому это назначение, дававшее к тому же самостоятельность, пришлось очень по душе.

Как и при переходе Балкан, Скобелев очень тщательно готовился к походу. На этот раз, наряду с подготовкой оружия и боеприпасов, он уделил особое внимание обеспечению быстроты движения, для чего постарался максимально облегчить солдат, освободить войска от лишних грузов, даже от обоза. В его приказе по войскам указывалось: «Ввиду предполагаемых усиленных форсированных маршей по гористым дорогам, предписываю частям вверенного мне отряда выступить без колесного обоза, с одними вьючными лошадьми… Начальникам дивизий обратить строжайшее внимание на то, чтобы при частях лишних тяжестей не было, при этом разрешается при каждом батальоне иметь не более двух повозок, которые исключительно должны служить для перевозки раненых и следовать пока пустыми».