Сергей Хмельницкий - Пржевальский

Встречая на своем пути становища кочевников-монголов, Пржевальский входил в их юрты, знакомился с их бытом и нравами.

Путешественника поражало их чрезвычайное гостеприимство. Всякий путник мог смело войти в любую юрту, и его тотчас же угощали чаем или молоком. Для хорошего же знакомого кочевник не пожалел бы даже заколоть барана.

Принимая гостя или встретившись дорогой со знакомым или незнакомым, монгол тотчас же приветствовал его, угощал табаком и прежде всего спрашивал: здоров ли твой скот?

В то время скотоводство составляло единственный источник существования монгольского народа. Естественно, что для монгола здоровье скота казалось наиболее важным вопросом. Поэтому, начиная разговор, монгол из вежливости первым делом осведомлялся у своего собеседника: здоровы и жирны ли твои бараны, верблюды и лошади? Лишь после того монгол считал уместным оправиться о здоровье самого собеседника.

Монголы, которых встречал на своем пути Пржевальский, постоянно расспрашивали его, кому он оставил свой скот, отправляясь в путешествие, crолько весит курдюк у его баранов, сколько у Пржевальского лошадей и верблюдов.

Монголы ни за что не хотели поверить, что у Пржевальского, который производил на них впечатление важного чиновника, а значит, человека зажиточного, нет коров, лошадей, баранов…

Мерно шагали верблюды. И вот впереди, на краю неба, показались неясные очертания гор. С каждым переходом все отчетливее виднелись вдали их остроконечные вершины. А кругом расстилалась все та же однообразная степь. До последнего шага по Гоби путешественник видел вокруг себя волнистую равнину. И вдруг равнина круто оборвалась.

С обрыва открылось удивительное зрелище. Гряды гор, окаймляющих Гоби, отвесные скалы, пропасти и ущелья лежали под ногами путешественников.

Равнина, по которой они шли до сих пор, была нагорьем — таким высоким, что горные вершины, поднимавшиеся на полторы тысячи метров, лежали ниже его.

По горам извивалась стена необыкновенной толщины: на гребне ее, между двумя рядами зубцов, свободно могли бы разъехаться две телеги. Это была знаменитая «Великая стена в десять тысяч ли» [23] Ли — ½ км. «Великая стена» была возведена в III веке до н. э. для защиты провинций собственно Китая от вторжения степных орд. . За нею, глубоко внизу, расстилались долины, в долинах серебрились реки.

Начался спуск с высокого Монгольского нагорья на более низкое Калганское. С каждым шагом спуска становилось все теплее. Внизу, в городе Калгане, несмотря на конец декабря, путешественников встретила весенняя погода.

Пустыню сменили людные села, хорошо возделанные поля, дороги, по которым тянулись вереницы ослов, нагруженных каменным углем, и телеги с солью, запряженные мулами.

Название «Калган» произошло от монгольского слова «калка» — ворота. Город запирает собой ущелье и проход в Великой стене, ведущие из Монголии в собственно Китай. Вскоре Калганское нагорье круто оборвалось, как и Монгольское. Глубоко внизу лежала Пекинская равнина. На эту равнину — густо заселенную, теплую, зеленевшую кипарисовыми рощами, спустились теперь путешественники.

2 января 1871 года они увидели зубчатые глиняные стены столицы Небесной империи. Отсюда должна была начаться экспедиция в неисследованные области Центральной Азии.

В Пекине Пржевальскому было приятно узнать, что в китайском университете изучают географию по его учебнику. Но дни, проведенные здесь в хлопотах по снаряжению экспедиции, принесли Николаю Михайловичу много огорчений.

Подготовка к путешествию требовала больших расходов. Чтобы выступить в путь, Пржевальскому нужно было купить вьючных верблюдов, верховых лошадей, оружие, запастись патронами и продовольствием на целый год, так как он не рассчитывал закончить первую часть своей экспедиции и вернуться в Пекин ранее этого срока. Между тем царское правительство не отпустило полностью даже и те недостаточные средства, которые оно ассигновало на экспедицию.

В приготовлениях к путешествию никто из находившихся в Пекине соотечественников не мог помочь Пржевальскому даже советом, так как он отправлялся в страны, совершенно неизвестные европейцам. Найти же в Пекине проводника — монгола или китайца — Николай Михайлович не мог, как ни старался, — так подозрительно относились в Небесной империи к иностранцам. Правда, богдоханское правительство, благодаря настойчивым хлопотам русского посланника Влангали, согласилось выдать Пржевальскому паспорт для путешествия, но этим и ограничилось богдоханское гостеприимство, и Пржевальский на каждом шагу встречал недоверие и неприязнь.

Без чьей бы то ни было помощи и советов должен был русский путешественник отыскивать путь через неведомые местности.

Вскоре квартира Пржевальского была завалена грудой ящиков, кожаных сумок, верблюжьих седел, веревок, войлока. Николай Михайлович купил 10 ружей и 15 револьверов, 5500 ружейных патронов, 100 фунтов пороху, 10 пудов дроби.

«Словом, — писал Николай Михайлович, — мы снаряжены так, как, вероятно, не был и сам Ермак Тимофеевич».

Путешественники приобрели две верховых лошади и семь вьючных верблюдов, которые должны были везти оружие, патроны, порох и дробь, астрономические и геодезические приборы, паклю для набивки чучел и принадлежности для сушения растений — пропускную бумагу, прессовальные доски.

К экспедиции были прикомандированы два казака из числа состоявших при русском посольстве в Пекине.

Весь запас продовольствия на четырех человек состоял из пуда сахару, двух мешков с просом и рисом и ящика коньяку. Такого небольшого запаса сахару и крупы едва было достаточно на три месяца, но для того, чтобы закупить больше, у путешественников нехватило средств. К тому же они рассчитывали добывать себе пропитание охотой.

15 февраля маленький караван Пржевальского выступил из Пекина на север к озеру Далай-нор.

Монголия. Первое путешествие в Центральной Азии в 1870–1873 гг.

Какую цель преследовал этот первый маршрут и каковы вообще были задачи экспедиции?

Пржевальский ставил перед собой две задачи:

во-первых, исследовать горные окраины Монгольского нагорья и установить его географические границы, до того времени не установленные;

во-вторых, проникнуть вглубь совершенно неизвестного и недоступного европейцам Тибета.

Пржевальский наметил два маршрута: один — короткий — из Пекина к озеру Далай-нор, лежащему у восточной горной окраины Монгольского нагорья; другой — огромный — вдоль всей южной его окраины и дальше — вглубь Тибета.