Леонид Дубровин - Пикировщики

А вот еще запись:

«...Командир звена 66-го ШАП лейтенант Николай Кратинов летает на И-15. Как бы тяжело ни складывалась обстановка в воздухе, он действует всегда спокойно и уверенно, умеет выжать из своего «ишачка» все возможное. При полете на штурмовку скопления вражеских войск в район Белой Церкви Кратинов и летчики его звена несколько раз отбивали атаки «мессершмиттов», У этих машин с экипажем из двух человек мощное вооружение: две 20-мм пушки и пять пулеметов калибра 7,92 мм, большая скорость.

При подходе к цели штурмовики кроме огня «мессера» встретили огонь зениток. Не прошло и пяти минут, как все летчики звена были ранены, а сам командир истекал кровью от нескольких ран. Но лейтенант Кратинов продолжал упорно вести звено к цели — к колонне мотопехоты, голова которой вот-вот должна была скрыться в лесном массиве. Нет, не успела вражеская моторизованная «змея» укрыться в лесу: бомбовый и пушечный смерч настиг ее вовремя.

Затем дерзким маневром, спикировав на орудийные расчеты зенитчиков, Кратинов уводит звено с поля боя, отрывается от преследования «мессеров» и возвращается на свой аэродром. После приземления израненных пилотов прямо из кабин боевых машин отвезли в полковой лазарет.

Самолет командира, как установили специалисты, ремонту не подлежит, принято решение о его разборе на запчасти...»

Да, примеров воинской доблести летчиков нашего соединения было немало, и примечательно, что сами гитлеровцы признавали этот малоприятный для них факт. Однажды мне пришлось услышать мнение фашистского летчика о наших воздушных бойцах.

Под Каневом мы сбили «юнкерса». Трое фашистов погибли под обломками самолета, а четвертый спасся на парашюте. На допросе пленный дрогнул — доказывал, что в экипаже выполнял роль фотографа. Но тут же подтвердилось по документам, что перед нами командир всей группы, получившей задание разбомбить Каневский мост. При нем был и Железный крест, завернутый в тряпицу вместе с нашими советскими значками: «Ворошиловский стрелок», «КИМ», «БГТО» и другими.

— Собирал для коллекции, — пояснил гитлеровец.

— А как вы оцениваете действия русских пилотов? — спросил я немца.

— О, мы не думали, что русские летчики умеют так стойко сражаться! И в этом просчитались, — ответил пленный.

Образцы героического ратного труда показывали и техники, и авиационные механики, и бойцы батальонов аэродромного обслуживания. Вот две записи из того же фронтового блокнота:

«...Воентехники 2-го ранга А. М. Иванов и А. Г. Фролов, учитывая, что в полку осталось совсем мало исправных машин, взяли обязательство заменить моторы на четырех самолетах в два раза быстрее, чем по норме. Двое суток не отходили они от боевых машин и слово свое сдержали. Следуя их примеру, воентехник 2-го ранга И. Е. Сухоруков восстановил изувеченный в бою И-16 за 24 часа, перекрыв установленную норму времени в три раза!»

«...Неся караульную службу на станции снабжения, младший сержант 311-го БАО А. Аслизарьян увидел, как загорелся при бомбежке вагон с боеприпасами. Храбрый воин бросился к горящему вагону и стал отцеплять его от состава. Отцепив вагон, он побежал к паровозу, помог машинисту перегнать паровоз через стрелочный перевод, прицепить состав и отвести эшелон в безопасное место. В горящем вагоне за его спиной начали рваться боеприпасы, но эшелон уже был в безопасности.

В этот же день, 3 августа 1941 года, отличился Г. Сарджеладзе, шофер зенитной установки, прикрывающей наш аэродром. Его установку в пути атаковал «мессершмитт». Боец получил тяжелое ранение. Истекая кровью, воин все-таки принялся за ремонт машины. Без посторонней помощи он справился с работой и привел установку к новому месту базирования».

Примеры подобного героизма мы старались всячески популяризировать через нашу «дивизионку», стенную печать, использовали их в устной пропаганде. Бесценные свидетельства верности Отечеству мы не сдавали «в архив», а брали на вооружение в своей повседневной политико-воспитательной работе.

4 августа 1941 года. Противник бросил на Киевский укрепленный район с юго-запада и юга более четырех дивизий, усиленных танками и авиацией, предпринял атаки на других участках фронта. В бой за столицу Украины вступили отряды народного ополчения. Слабо вооруженные и малообученные, они бились до последнего патрона и задержали врага до подхода резервных соединений армии.

На 8 августа, как стало известно из показаний пленных, фашистское командование уже назначило парад своих войск в Киеве. Вражеские солдаты, одурманенные шнапсом, подбодренные обещанным разгулом в огромном и богатом городе, не считались ни с какими потерями, бросались в атаку за атакой. Но город на Днепре по-прежнему стойко оборонялся. Киевляне, оставаясь на трудовом посту, работали день и ночь, старались помочь войскам всем, чем только было можно. И 10 августа фашисты прекратили наступление. Попытки взять Киев фронтальным ударом разбились о несгибаемое мужество советских воинов и киевских ополченцев.

Тогда враг перенес свои усилия на фланги, стараясь обойти рубежи обороны. Летчики нашей дивизии первыми заметили перегруппировку врага и работали в эти дни без передышки. Почти в каждом боевом вылете они встречались с вражескими истребителями, завязывали горячие воздушные схватки. При выходе же на объекты ударов их встречал ураганный огонь зениток...

На исходе второго месяца войны никто, конечно, не мог сказать, сколько она продлится. Но становилось ясно, что обескровить и разгромить фашистского зверя, на которого работала вся Европа, можно лишь ценой огромных усилий армии и народа, ценой великих жертв. И командование дивизии, политработники все больше стали задумываться над тем, как научиться воевать с минимальными потерями летного состава, как сохранить непрерывную боеспособность полков.

Приказом по дивизии по моему настоятельному требованию вводится обязательный послеполетный отдых экипажей. Удалось добиться улучшения качества приготовления пищи, условий размещения летного состава. Общежития оборудуем в основном в населенных пунктах, в благоустроенных зданиях.

Суровые требования предъявила война ко всем нам. Стало очевидным: как бы бойцы и командиры ни были обучены в мирные дни, в реальных боях беспощадно вскрывался недостаток опыта. Так что учеба, совершенствование тактических приемов ведения боя во фронтовой обстановке становились непременным условием успешного выполнения боевых задач.

И в нашей дивизии летчики с пристрастием изучали тактику противника, по крупицам собирали передовой опыт. «Фашисты рассчитывали внезапным нападением сокрушить нашу авиацию. Конечно, им кое-что удалось в первые дни войны, но не удалось главное — уничтожить нас. Теперь мы многому научились, познали сильные и слабые стороны, коварные повадки врага и бьем его!..» Эти слова, сказанные летчиком 28-го истребительного авиаполка лейтенантом П. Н. Вернигором при получении им боевой награды, отражали общее мнение и настроение авиаторов.