Тревор Бейкер - Том Йорк. В Radiohead и соло.

Нельзя сказать, что On A Friday были «заточены» для сцены. На тот момент казалось, что они едва ли смогут найти для себя подходящую площадку. В течение первых пяти лет они постоянно меняли стиль. Оглядываясь назад, следует признать: то, что они не были прочно связаны с определенным стилем, обернулось удачей. Ведь группы, посвящавшие все силы танцевальному року, стали выглядеть смехотворно и нелепо, когда примерно год спустя манера «шугейзинг» вышла из моды.

«Когда мы поступили в колледж, появились Ride и началась история Thames Valley. К тому моменту, когда мы заканчивали, всему этому пришел конец! Время совпало абсолютно — мы попросту пропустили лодку», — рассказывал Колин в интервью «NME». Танцевальная музыка заполнила большинство чартов, диджеи управляли новыми «суперклубами», напоминавшими по виду пустые складские помещения, но успех группы Nirvana вернул в моду рок. Том знал, куда дует ветер.

«Том вполне мог некоторое время следовать новой моде или попытаться хоть немного опережать ее, — говорит Найджел Пауэлл. — Как и Мадонна в начале ее карьеры, он всегда старался понять, что произойдет дальше. Думаю, что причина того звука, который появился на „РаЫо Нопеу", заключалась именно в том, что Том очень рано заметил приближение того, что получило название гранж. Помню, как он поставил мне первую двенадцатидюймовку Nirvana. „Эти парни по-настоящему хорошо звучат", — сказал он; а вскоре после этого их собственные песни стали намного громче. В то время Том был очень амбициозен. Может, все было не так цинично, но он пытался добиться баланса между созданием настоящих художественных произведений и коммерческими соображениями».

Джон Маттиас не вполне согласен с этим утверждением. «Вкусы участников группы всегда были весьма эклектичны, — говорит он. — На многих треках „Pablo Honey" есть cоло Тома на акустической гитаре. Это не похоже на окончательное решение — скорее просто отражение определенного этапа».

On A Friday несомненно приходилось считаться с тем, что слушатели пока не готовы воспринимать звук, приближенный к гранжу. Еще в то время, когда Том учился в университете, они продвигались именно в эту сторону. Но сами они любили музыку разного рода, и их пристрастия нашли выражение в том, что они играли. С самого начала внутри группы были заметны отчетливые различия.

В противовес мнению Ричарда Хейнеса, Найджел Пауэлл утверждает: «У меня сложилось впечатление, что между членами группы существовало напряжение. Эд и Колин любили довольно прямолинейные и очевидные вещи, в то время как Том и Джонни предпочитали нечто более маргинальное». Но им пришлось научиться жить с этими различиями, в особенности в течение примерно года, который они провели вместе. «Это напоминало кошмарную версию The Monkees, — как-то раз сказал Колин. — Никому бы такого не пожелал».

Участники группы в любое время заходили друг к другу, они порой даже жили у товарищей. Одно лето Том спал на полу, потому что совершенно поиздержался. Он потратил все деньги на свою работу диджея, точнее, на покупку записей.

«Он все спустил на паршивые записи, — рассказывает Колин. — Он и сам признавал это. У него была наихудшая коллекция пластинок... Думаю, он гнался за числом, а не за качеством. Так что в итоге он оказался на полу в моей квартире!»

По большей части один дом делили Фил, Эд и Колин (Колин называл их компанию «практичной троицей»), но Джонни тоже иногда жил с ними, а Найджел вспоминает, что Фил вскоре съехал, потому что «стал слишком зрелым, чтобы так вот болтаться со всеми».

Как и во всех случаях подобного общежития, между соседями возникали некоторые конфликты. Найджел помнит первые дни: им удавалось справляться с большими проблемами, но постоянно возникали пререкания из-за банальных пустяков. «Я вспоминаю, что время от времени все внезапно шло не так и атмосфера становилась по-настоящему тяжелой, причем без особых причин, — рассказывает он. — Это было как в частной школе: кто-то извиняется недостаточно быстро за то, что разлил чью-то выпивку, ну или вроде того. Мелочи. Но вдруг никто не разговаривает друг с другом».

Как-то раз Фил пришел домой впервые за несколько недель и обнаружил, что Колин съел весь его мед, и, как впоследствии утверждал Колин, впал в ярость... Так они и жили. Если участники группы не репетировали и не сочиняли песни, они по большей части игнорировали друг друга, однако, несмотря на нищенское существование, это была весьма творческая среда. Прежняя обитательница дома вроде бы умерла прямо здесь, и ребята развлекались, сочиняя истории о том, что именно могло с ней случиться. Однажды они нашли за диваном кусок недоеденного свиного пирога, и, «будучи полными психами, — как заявил Колин в интервью «Select», — мы убедили себя, что она подавилась именно этим куском».

Опыт совместного проживания некоторым образом оказался полезным в последующих долгих турах, но участники группы приобрели и некоторые дурные привычки. Вместо того чтобы разрешить конфликт, когда атмосфера накалялась, один или двое из них просто уходили из дома. Может, именно поэтому Фил, вместо того чтобы снимать комнату в доме, предпочитал почти никогда не бывать там.

Том обладал особым талантом на широкие жесты, что выделяло его среди других участников группы. Говорят, он был невероятно чувствительным, вероятно, даже сверх меры, но Найджел Пауэлл считает это лишь полуправдой.

«Отчасти так оно и было, — сказал он. — Но в то же время Тому нравились драматические ситуации, что представляет собой плохое сочетание. Он был по-настоящему чувствительным как личность, но иногда ему нравилось, что дела идут чрезвычайно напряженно, и при желании он всегда мог добавить драматизма. Не могу сказать, что он был просто сверхчувствительным, потому что иногда серьезные события совершенно выбивали его из колеи».

Например, никто из группы особо не беспокоился по поводу растущей популярности On A Friday и коммерческого интереса к ней. Для Тома, в частности, было очевидно, что они станут успешной группой. А как же иначе? Ведь больше Том ничем всерьез не занимался. Вернувшись в Оксфорд, он какое-то время поработал в архитектурном бюро, но у него не было никакого серьезного альтернативного плана, кроме занятий музыкой. Каждую свободную минуту он посвящал написанию песен, репетициям или концертам. Большинство вечеров они проводили в репетиционной студии «Cold Room» на фруктовой ферме возле Оксфорда и часами практиковались. По соседству репетировали и другие местные группы, например The Candyskins.

«Мы были в одной комнате, а они в другой, а потом мы устраивали перерыв, сидели и болтали, разговаривали о музыке и о том, что с нами станется, — рассказывает Марк Коуп. — Не было никакого напряга, мы просто тре пались и строили планы».