Джузеппе Гарибальди - Джузеппе Гарибальди. Мемуары

Я присел у огня, на котором готовился наш завтрак, и принялся пить mate, поданный мне поваром, единственным человеком, находившимся рядом со мной. У нас была деревенская кухня, устроенная под открытым небом примерно в сорока метрах от двери склада.

Внезапно, и как мне показалось у меня над головой, раздался выстрел и послышались крики. Оглянувшись, я увидел, что на нас неслась вражеская кавалерия. Я едва успел вскочить и, кинувшись со всех ног, добежать до входа в склад, как вражеская пика проткнула мой панчо (род американского плаща или накидки) [70] Панчо — род плаща, ставший затем традиционной одеждой Гарибальди во время: всех его военных походов. .

Наше счастье, что оставаясь всю ночь начеку, мы держали наши ружья заряженными, поставив их в козлы внутри помещения.

В это первое мгновение я один стал хватать ружья и стрелять в противника. Через минуту рядом со мной были бискаец Игнацио Бильбао и Лоренцо Н., генуэзец, — два смелых офицера, а затем Эдоардо Мутру, Раффаэле и Прокопио — мулат и негр (оба вольноотпущенники), а также наш боцман-мулат, которого звали Франсиско.

О, я хотел бы вспомнить имена всех тех четырнадцати храбрецов, которые несколько часов сражались со ста пятьюдесятью неприятельскими солдатами, убив и ранив немало из них и, наконец, заставив противника отступить.

У неприятеля было восемьдесят человек пехоты, состоявшей из австрийцев, которые обычно сопровождали Куницу в подобных операциях; эти солдаты хорошо действовали в пешем и в конном строю. Приблизившись, они спешились и окружили нас, используя неровности местности, кусты и хижины, раскинутые вокруг главного строения. Этот маневр неприятеля принес нам спасение.

Заняв позиции, солдаты противника открыли по нас ураганный огонь, сосредоточив его на главном входе в склад. Но как всегда бывает при внезапных нападениях, если атакующие замешкаются и не действуют решительно, им трудно добиться успеха. Если бы вместо того, чтобы укрепиться на позициях, противник бросился к складу и ворвался в него, все было бы кончено, ибо один или несколько человек не смогли бы, конечно, оказать сопротивление таким силам противника, тем более, что у склада были боковые двери (значительно более широкие, чем это требовалось для проезда груженых повозок), которые остались распахнутыми и которые мы не закрыли, чтобы не показать страха. Напрасно наши противники толпились у стен, напрасно они, взобравшись на крышу и разрушив ее, кидали на нас ее обломки и зажженные фашины. Выстрелами и ударами пик через сделанные нами отверстия мы согнали их с крыши, убив и ранив многих из них.

Чтобы противник подумал, что нас много, мы стали петь изо всех сил республиканской гимн Риу-Гранди: «Война, война! Против варваров-тиранов и против господ, не республиканцев!»

Двое наших людей из тех, кто посильней, размахивали копьями у каждой двери, выставив наружу их железные наконечники, что, конечно, отбивало охоту у нападающих атаковать нас. Около трех часов пополудни неприятель отступил, имея много убитых и раненых, среди которых был сам начальник с раздробленной рукой. У склада осталось семь трупов, еще несколько лежало на разном расстоянии.

У нас из четырнадцати человек было ранено восемь. Россетти, Луиджи и другие наши товарищи не смогли, к своему сожалению, помочь нам, ибо находились далеко или не были вооружены; одни, преследуемые противником, вынуждены были уйти через реку вплавь, другие скрылись в лесу. Один захваченный безоружным был убит.

Столь опасное и вместе с тем столь счастливо окончившееся сражение очень ободрило наших людей, а также жителей побережья, уже с давнего времени подверженного набегам этого смелого и хитрого противника.

Куница был, безусловно, лучшим из имперских военачальников, особенно по части внезапных нападений, которые ему удавались благодаря тому, что прекрасное знание страны и людей сочеталось у него с хитростью и полной неустрашимостью. Будучи выходцем из Риу-Гранди, он причинил много вреда республиканцам, и Бразильская империя во многом обязана ему покорением этой провинции. Итак, мы праздновали нашу победу, радуясь спасению от грозной опасности.

На эстансии донны Антонии одна молодая девушка с живейшим интересом выспрашивала известия обо мне; это доставило мне величайшую радость.

О, прекрасная дочь Континенте [71] Так называют провинцию Риу-Гранди. , я был бы счастлив принадлежать тебе во что бы то ни стало. Ты была предназначена другому, а мне судьба даровала другую бразилианку, единственную для меня в мире, которую теперь оплакиваю и буду оплакивать всю жизнь. Ту, которая узнала меня во время ужасов кораблекрушения, и которую мои несчастья, быть может, больше, нежели мои заслуги, привязали ко мне навсегда!

После этого происшествия ничего особенно важного на озере Патус не случилось. Мы заложили два новых судна; то, что было необходимо для их постройки, мы взяли из остатков наших трофеев; кроме того, мы получили помощь от местного населения, которое всегда было по отношению к нам доброжелательно и отзывчиво. Когда два новых судна были построены и вооружены, нам предложили присоединиться у Итапуана к республиканской армии, которая осаждала тогда Порту-Алегри, главный город провинции.

Армия бездействовала из-за отсутствия артиллерии, да и мы не провели никаких операций за все время нашего пребывания в этой части озера.

Было решено направить экспедицию в провинцию Санта-Катарина. Я был приглашен принять в ней участие и должен был сопровождать генерала Канабарро, начальника всех отправлявшихся туда войск.

Два небольших судна остались на озере под командой Дзеффирино д’Утра, а я с двумя другими судами сопровождал дивизию Канабарро; ей предстояло действовать на суше, а мне — с моря. Со мной бы неразлучный Григг и отборная часть моих людей. Озеро Патус достигает в длину 135 миль при средней ширине от 15 до 20 миль. В том месте, где озеро впадает на востоке в океан, находится на правом берегу укрепленный город Риу-Гранди-ду-Суд, не уступающий по значению столице. На противоположной стороне озера расположен также сильно укрепленный пункт — Рио-Гранди-ду-Норти; оба эти города, равно как и Порту-Аллегри, находились под властью имперских войск.

Поскольку противник контролировал единственный выход из озера в море, у нас не было возможности им воспользоваться. Поэтому нам пришлось построить повозки и взгромоздить на них суда. Из этого видно, каковы были размеры наших более крупных кораблей.

В северо-восточной части озера была глубокая бухта Капивари, название которой происходит от небольшой речки, впадающей в озеро в глубине бухты. Название же этой речки происходит от capivara — вида земноводной свиньи, водящейся в этих местах.