Маргарита Рудомино - Книги моей судьбы: воспоминания ровесницы ХХв.

Уже после моего возвращения из Нью-Йорка она приезжала к нам в Вильнюс с мужем Василием Николаевичем Москаленко, человеком большой культуры и начитанности. Их приезд не был связан со служебными делами, а бьгл чисто туристическим, познавательным. Особенно их заинтересовали архитектурные памятники и старый город. Василий Николаевич заглядывал в каждый живописный дворик и увлеченно восхищался стариной. Их поразил архитектурный ансамбль древнего университета с его еще более древней 400-летней библиотекой, а в ней — зал старопечатной и редкой книги с фресками и богатой экспозицией раритетов. Второй раз Маргарита Ивановна посетила Вильнюс 12 лет тому назад с целью, как она подчеркнула, разыскать свои литовские корни. Многие считали ее фамилию французского происхождения. Это, конечно, заблуждение: в Великом княжестве Литовском с XVI в. был известен шляхетский род Рудамина. Одним из виднейших представителей этой семьи был Казимир Станислав Рудамина, живший в первой половине XVII в. Он учился в Падуанском университете, был композитором и искусно играл на лютне. В 12 км от Вильнюса расположено местечко Рудамина с костелом, построенным в 1592 г., которое мы и посетили.

Но особенно нас сблизила наша общая деятельность в ИФЛА. Мы оба понимали важное значение этой деятельности и рассматривали ее как одну из редких тогда возможностей расширить связи по сотрудничеству и обмену опытом и идеями между библиотеками нашей страны и библиотеками всего мира. В начале моей деятельности в ИФЛА Маргарита Ивановна была моим ментором в делах этой организации. Она отлично знала всю ее "кухню", а заодно и "кухню" нашего Министерства культуры. Как я быстро заметил, министерство, не ориентируясь в международной обстановке, нередко ставило перед нашими делегациями в ИФЛА нереальные задачи и этим создавало для нас сложное положение. В такое положение нередко попадала и Маргарита Ивановна. Как это ни странно, но ее отношения с иностранцами складывались проще. Их поражала ее обходительность, тонкая дипломатичность, культура общения с ними. Я бы назвал Маргариту Ивановну нашей библиотечной Александрой Коллонтай: как и та, Маргарита Ивановна удивляла иностранцев своим тактом и большой начитанностью и знанием иностранной литературы, как и та, она изъяснялась на трех европейских языках и не нуждалась в переводчиках, без которых никак не могло обойтись большинство членов советских библиотечных делегаций на сессиях ИФЛА О том, какую высокую оценку получила ее деятельность в ИФЛА со стороны ее иностранных коллег, говорит провозглашение ее пожизненным почетным вице-президентом этой международной организации.

Не имея возможности подробно остановиться на ее деятельности в ИФЛА, как я ее наблюдал, хочу ограничиться одним довольно характерным эпизодом, свидетельствующим о ее дипломатическом таланте, гражданском мужестве, чувстве долга и решительности.

Это случилось во Франкфурте-на-Майне в августе 1968 г. во время очередной сессии ИФЛА которая, к несчастью, совпала с пражскими событиями и вступлением войск стран Варшавского договора в "мятежную" Чехословакию. В Западной Европе это событие вызвало бурю возмущения, накалило атмосферу, привело к антисоветским выступлениям массового характера. Прошел слух, что намечается демонстрация перед зданием библиотеки Франкфуртского университета, в котором проходила сессия ИФЛА, с требованием изгнать советскую делегацию и делегации других участвовавших в чешских событиях стран из Франкфурта.

Узнав об этом, руководитель советской делегации тогдашний директор Государственной библиотеки СССР им. В.И.Ленина И.П.Кондаков настаивал на том, чтобы наша делегация немедленно оставила сессию и вернулась в СССР. Большинство членов делегации возражало против этого, и в конце концов было решено обстоятельно обсудить этот вопрос в гостинице, которая была на окраине города. Маргарита Ивановна и Анна Николаевна Ефимова из Министерства культуры СССР настаивали, что никоим образом нельзя постыдно дезертировать и что нужно спокойно продолжать свою работу <���…> как нам было поручено, тем более что большинство членов делегаций западных стран не сторонятся нас и желают и дальше с нами сотрудничать. Ведь они привыкли в своих странах к разным политическим пертурбациям и в первую очередь заинтересованы в том, чтобы данная сессия прошла продуктивно и содержательно. Я им ответил, что уже беседовал с Кондаковым и советовал ему не оставлять сессию, так как это могло быть понято как политическая демонстрация и затруднило бы нашу дальнейшую деятельность в рамках ИФЛА. Однако мои доводы его не переубедили. И тут Маргарита Ивановна предложила план, в котором я должен был играть роль посредника. На следующий день, по моему предложению, мы вместе с Маргаритой Ивановной и Кондаковым должны были зайти к директору Франкфуртской университетской библиотеки и попросить его в присутствии президента ИФЛА сэра Френка Френсиса провести экстренное совещание об условиях дальнейшего пребывания советской делегации на сессии. Такое совещание и было незамедлительно организовано. Я объяснил собравшимся, что советская делегация опасается, что ее присутствие здесь может нанести ущерб библиотеке, а также того, что если советская делегация оставит сессию, то, следуя ее примеру, сессию оставят и другие делегации социалистических стран, а это нанесет ущерб не только данной сессии ИФЛА, но и налаживающимся отношениям и сотрудничеству между библиотеками Востока и Запада. Директор ответил, что он уже пережил не одну демонстрацию подобного рода: соберутся несколько сот демонстрантов с плакатами, покричат, может быть, выбьют несколько окон, как это уже случалось, а затем разойдутся. Что же до советской делегации, то она может быть спокойна, тогда как ее уход поставил бы их, немцев, в неловкое положение. Я поспешил заявить, что из его слов понял, что он не предвидит никаких особых осложнений из факта пребывания на сессии советской делегации, и поблагодарил его за гостеприимство. Затем я обратился к президенту ИФЛА с вопросом по поводу дальнейшего участия на сессии советской делегации в связи с последними политическими событиями. Он мне ответил, что сожалеет о случившемся, но политические события своим чередом, а сессия ИФЛА — своим, и что нам предстоит решить массу своих профессиональных проблем. А дальше инициативу переняла Маргарита Ивановна, выдвинув перед президентом целый ряд деловых предложений по дальнейшему ведению сессии и по некоторым обсуждаемым на ней вопросам. Напряженность сразу же спала, и наша беседа перешла в деловое русло.

Маргарита Ивановна еще в период своей активной деятельности в ИФЛА задумала написать книгу об этой организации. Ведь она столько знала о ней и вложила в нее немалый собственный вклад. Однако эта идея постепенно становилась несбыточной мечтой, и это ее мучило. А несбыточной эта идея становилась по двум причинам. Она никак не могла собраться начать изучение архивов ИФЛА и накопившейся о ней литературы. Мне кажется, она по своему характеру была больше организатором и идеологом библиотечного дела, чем его исследователем, хотя по глубине своей мысли и по широте знаний и опыту она намного превосходила большинство наших признанных библиотековедов.