Владимир Зюськин - Истребители танков

Под Яссами, когда готовились к грандиозному наступлению, мы повстречали бывшего командира первого взвода нашей батареи. Он был рядовым штрафного батальона и очень переживал — не столько за себя, сколько за ребят, которые погибли в том бою по его вине.

Комбата Леонова спасло то, что мы оказались на месте и подбили танк, бронетранспортер с пехотой. Комбат был наказан, но оставлен командовать батареей».

Нельзя забывать, что Леонов был поставлен командиром батареи вместо выбывшего по случаю контузии Халтурина, которого бойцы любили и уважали. Осознав просчет, он в дальнейшем проявлял себя как человек смелый и находчивый, о чем свидетельствуют документы бригады.

Враг отступал и предпринимал отчаянные попытки сломить натиск советских войск. На атаки фашисты отвечали контратаками. Одна из них, наиболее ожесточенная, была совершена в районе села Петрово.

«30 октября 1943 года, — вспоминает командир 1844-го полка Герой Советского Союза А. С. Кавтаськин, — полк в составе пятнадцати орудий занял противотанковую оборону в районе высоты 169,9 (могила Чубатая).

Не допустить врага на высоту и в село Петрово — эта задача была исключительно важной для фронта, и личный состав полка решил стоять насмерть.

Боевые порядки пришлось занимать с марша, на виду у противника. Поля кукурузы и подсолнечника позволяли неплохо замаскироваться, но, прикрываясь этими же высокими растениями, противник мог к нам подобраться незамеченным. К тому же требовалось время на оборудование огневых позиций, — надо хотя бы вырыть щели для расчетов, — а его не было. Пришлось обойтись ровиками.

Боевые порядки заняли оперативно. Противник, увлеченный контрнаступлением, по-видимому, не предполагал, что на его пути может появиться артиллерия. И все же в 14 часов он начал разведку боем: штурм высоты повел эшелон танков с автоматчиками на броне — в лоб пятой и третьей батареям.

В эшелоне было шесть танков. После атаки их осталось пять. Танк подбит орудием, которым командовал Герой Советского Союза сержант Колесников. Но и пушка Колесникова была разбита прямым попаданием снаряда из другого танка.

Фашисты повернули обратно, пошли вдоль посадки на юг и наткнулись на четвертую батарею. Ее командир гвардии лейтенант Степанов подпустил танки на двести — триста метров и приказал вести прицельный огонь. Командир третьей батареи старший лейтенант Можаев отдал приказ вести огонь по пехоте. В результате слаженных действий были сожжены два танка и уничтожены десятки гитлеровцев. Враг обратился в паническое бегство. А артиллеристы получили возможность эвакуировать раненых и убитых.

Передышка была недолгой. В 15.00 противник возобновил атаку. На этот раз к высоте шли двенадцать танков и множество пехоты. Угрожала опасность обходного маневра.

Основная тяжесть боя легла на вторую и третью батареи, которые обороняли высоту с юга и запада. Пятая батарея в боях уже не участвовала…»

Что же произошло с пятой батареей? Об этом, рассказывает бывший сержант Н. Толокольников:

«30 октября, прибыв на место, батарея занимала боевые позиции в правой стороне лесополосы. Неожиданно раздался орудийный выстрел. Снаряд попал в машину, подвезшую первое орудие. К счастью, оно уже было отцеплено. По лесополосе ударили вражеские пулеметы. Метрах в восьмистах появились немецкие танки, за которыми шли бронетранспортеры с автоматчиками. Они быстро приближались.

В бой смог вступить только расчет первого орудия. Снаряд из него подбил передний танк. Вторично сделать выстрел не пришлось: пушка была разбита немецким снарядом.

Сильный пулеметный огонь не дал привести к бою второе и третье орудия. Машины, подвезшие их, загорелись. В кузовах начали рваться снаряды. Только грузовик с четвертым орудием, который не успел еще подъехать к лесополосе, развернулся и отъехал в тыл. Этот расчет занял оборону в окопах кургана. Туда же были перенесены раненые. Командир батареи лейтенант А. И. Хитров и я отходили последними.

В сгущавшихся сумерках немцы преследовали нас. Но со стороны Петрово показались наши автоматчики, открыло огонь наше четвертое орудие, и фашисты отступили.

Ночью мы, двенадцать оставшихся в живых человек, во главе с комбатом, пошли на позиции своей батареи. Двигались по дороге, с обеих сторон которой стеной стояли подсолнухи. Было тихо. Шли осторожно, опасаясь засады.

К полю боя добрались на рассвете и увидели там страшную картину: три орудия изуродованы, рядом с ними трупы наших товарищей. Было их семнадцать человек, в том числе Герой Советского Союза старший сержант Н. В. Колесников. Своих однополчан мы похоронили в братской могиле на территории села Петрово».

После этого сражения пятая батарея была пополнена людьми, орудиями, машинами. Ее бойцы уже в ноябре под Андреево-Ивановкой, оставшись один на один с вражеской пехотой, отразили атаку, положив на поле боя десятки солдат немецкого штрафного батальона.

Однако вернемся к 15 часам 30 октября, когда началась вторая атака фашистов на курган «Могила Чубатая». «Вторая батарея встретила атаку противника смело и беспощадно.

В некоторых расчетах оставалось по два-три человека, но они продолжали яростно сражаться», — вспоминает далее командир полка Герой Советского Союза А. С. Кавтаськин. Подробности этого боя сохранила память бывшего командира второго взвода этой батареи Л. С. Фазлутдинова:

«Когда появились вражеские танки, а за ними многочисленная пехота, мы еще не успели как следует окопаться и оборудовать огневые позиции. В тот момент я находился рядом со вторым орудием, которым командовал сержант Григорий Музыченко.

Нам удалось подбить один танк и уложить немало пехоты. Но пули и снаряды фашистов скосили кукурузу возле нашей пушки и оголили ее. Враг вел по нам прицельный огонь. Особо досаждала крупнокалиберная пушка, которая палила откуда-то из тыла противника. Один из ее снарядов попал в орудие.

Когда дым рассеялся, я увидел, что в живых кроме меня остались двое, в том числе Музыченко. Пушка искорежена. Рядом продолжало стрелять орудие старшего сержанта Харькова. Мы бросились к нему.

Немецкие танки были так близко, что слышался лязг их гусениц. Ближайший танк выпустил по нам несколько болванок. Одна из них попала в спину бежавшего рядом со мной Музыченко и вылетела через грудь. По инерции наводчик сделал пару шагов и упал. Видимо, у немцев кончились осколочные снаряды, а то бы уложили всех троих.

У орудия, где наводчиком — Харьков, людей тоже не густо. Мы помогли развернуть пушку и выпустить по преследовавшему нас танку несколько снарядов. Но тут из глубины обороны врага, видно, та же, крупнокалиберная, пушка начала пристреливаться и к этому орудию. Дальше ничего не помню».