Иван Степаненко - Пламенное небо

Пилот 11-го смешанного авиационного корпуса младший лейтенант А. Т. Романенко и воздушный стрелок С. Г. Царьков даже смертью своей нанесли врагу ощутимый урон, отомстили за себя и за Родину.

Это был очередной подвиг наших славных штурмовиков, который мне пришлось увидеть воочию. Мы гордились им, он останется в нашей памяти как пример самого высокого понимания воином своего долга на войне, как образец нравственной красоты бойца, в последний миг думающего о Родине, о победе. Уходя из жизни, они завещают нам, своим друзьям, непримиримость к врагам, стойкость в борьбе, решимость и бесстрашие в схватках.

Военные будни богаты подвигами. Не каждому суждено быть зафиксированным в истории, не о каждом будут слагать песни, писать книги. Но всем им суждено вечно жить в народной памяти.

…Помогаем «илам» громить колонны врага на дорогах Лудза — Резекне, Карсава — Резекне, Резекне — Даугавпилс. На этом направлении сопровождаем штурмовики ежедневно. Точные удары авиации помогают наземным войскам гнать врага без передышки. Стремясь удержаться, фашисты перебрасывают с других участков фронта новые силы бомбардировщиков и истребителей. Работать в воздухе становится значительно труднее.

Девятка «илов» в тесном строю выходит для боевой работы. Мы за ней — уступом на флангах и сзади. Эскадрилья майора Рязанова прикрывает штурмовики в непосредственной близости, моя эскадрилья представляет ударную группу.

Погода облачная, сверху сыплет дождь. Забираемся повыше, под облака, наблюдаем за обстановкой на земле и в воздухе. Мои подходят ближе: небо большое, таит в себе много неожиданностей.

Крайний ведомый — Валерий Шман. Этот летчик нравится мне все больше — смелый, бесстрашный, отличный спортсмен. Он молниеносно реагирует на изменения обстановки, смело атакует. Перед войной Шман работал в цирке — под куполом ездил на мотоцикле. Теперь летает под гигантским куполом неба, бьет фашистов

— Сверху шестерка «фоккеров»! — сообщает Валерий.

Наблюдаю. Гитлеровцы вытянулись пеленгом и прочесывают воздушное пространство. Они приметили нас, разворачиваются в левом пеленге. Значит, готовятся к атаке. На кого бросятся: на нас или на штурмовики?

Передаю Шману:

— Парой атаковать, оттянуть противника на себя!

Валерий стремительно бросается на «фоккеров», но два фашиста в это время атакуют нас с тыла. Ишь, что задумали! Сначала расправиться с прикрытием, а потом наброситься на штурмовики. Нет, не выйдет!

Отворачиваем всей группой и открываем огонь на встречном курсе. Заградительным поражаем три «фоккера» — один попадает под трассу моих пушек, второго прикончила пара Погорелова, третьего сбил Валерий Шман.

Несмотря на потери, остальные истребители противника упорствуют, им удается прошмыгнуть к «илам». Но тут начеку эскадрилья майора Рязанова. Еще два стервятника врезаются в землю.

Группа Рязанова, увлекшись боем, отвернула от штурмовиков всего лишь на мгновенье, когда «илы» уже подворачивали домой. Но фашисты тут как тут. Вторая четверка «фоккеров» бросается к штурмовикам.

С КП слышим голос офицера наведения.

— Почему оставляете «горбатых»? Сзади «фоккеры»!..

Быстро поворачиваем и идем на выручку к «илам», с дальней дистанции открываем огонь. «Фоккеры» снижаются и исчезают за лесом.

…Десять групп наших самолетов поддерживают наступление войск 22-й армии на город Освея. Совместный удар назначен на 9.53.

Шестеркой идем развернутым фронтом. Вся группа в одной линии и хорошо просматривается ведущим; ведомые также наблюдают ее и видят действия каждого. Удачный маневр — если противник появится с тыла, спереди или со стороны, командир разворотом всей группы на 180 градусов имеет возможность контратаковать и не дать ему воспользоваться внезапностью для атаки по нашим самолетам, замыкающим строй.

Со стороны солнца в разрывах облаков блеснули знакомые — как бы обрезанные — крылья.

— Внимание, «фоккеры»!

Фашисты приближаются на большой скорости, готовятся атаковать. Командую:

— Разворотом влево на сто восемьдесят, делай раз!

Моя шестерка в несколько секунд развернулась на противника в лобовую. Огонь на встречных курсах из шести пушек заставляет вражеские истребители отказаться от атаки. Один «фоккер» падает, но и наше положение несколько ухудшилось: потеряна высота и максимальная скорость. Преимущества в высоте и скорости сейчас решают все.

Поворачиваем на свою территорию, набираем высоту. Быстро, пока гитлеровцы не увеличили скорость, пристраиваюсь к одному «фоккеру», Виктор Куницын — к другому. Мой противник попадает в перекрестие прицела: вижу опознавательные знаки, кабину, серый, в масляных подтеках фюзеляж. Нажимаю на спуск пулеметов и пушки и отворачиваю в сторону. Пламя лизнуло самолет врага и завихрилось в кабине.

Куницын сбивает второй «фоккер». Остальные, не выдержав напряжения боя, бросаются наутек, как ошпаренные кипятком. Не нравится фашистским воякам, когда их бьют. Кончились их легкие победы.

Что и говорить, врагу уже давно не удается разорвать наш спаянный волей командира строй, уничтожать нас поодиночке. Мы нашли верный способ защиты от внезапных атак.

26 сентября сопровождаем девятку Ил-2. Внизу на дорогах тесно — фашисты не выдерживают, отступают. Штурмовики бьют по ним из пулеметов, паника охватывает завоевателей. Вот остановились, пытаются рассредоточиться колонны автомобилей. Бомбы и реактивные снаряды — «эрэсы» накрывают их.

В воздухе появились четыре «мессера», они проносятся над нами и пикируют на «илы». Штурмовики становятся в оборонительный круг — «кольцо дружбы» — и продолжают громить наземные цели. Мы перехватываем «мессершмитты» и атакуем их на виражах, сверху над «илами». Один из фашистских истребителей, увлекшись излюбленным пике, вдруг попадает прямо в наш круг и, сбитый точной очередью, падает и взрывается в районе Вецпаебалга.

По нам перекатами бьет зенитная артиллерия, ставит вертикальные заслоны. В небе становится черно. Дела неважные. Мы, истребители, набираем высоту, штурмовики маневрируют, но попадают под дождь осколков. Один из «илов» качнулся, из него повалил дым, затем выплеснулось пламя. Линия фронта далеко, до нее не дотянуть…

— Прощайте, друзья! — слышу в наушниках.

Охваченный огнем самолет врезается в фашистскую колонну. Слепящий глаза взрыв — и путь, по которому двигались колонны, словно раскололся. Гибнут гитлеровцы, десятки автомашин разлетаются в разные стороны, все заволакивают дым и пыль.

Третий раз мне приходится воочию наблюдать героический подвиг советских летчиков, последовавших примеру прославленного Николая Гастелло. По-разному гибнут самолеты. Но герои-летчики не умирают. Они уходят в бессмертие.