Федор Фомин - Записки старого чекиста

Однако вернемся к перебежчикам.

Никанор Майба, плохо говоривший по-русски, назвал себя военнопленным галичанином. По всей вероятности, это так и было. А с Василием Янцевичем наш разговор начался с того, что он заявил о своем желании быть полезным Красной Армии. Он потерял веру в осуществление авантюрных замыслов Петлюры, да и вся политика белых теперь кажется ему преступной, враждебной народу. Народ с большевиками — в этом он убедился сам.

— Я не Янцевич, моя настоящая фамилия — Андриенко. Антон Николаевич Андриенко, уроженец Минской губернии, Бобруйского уезда. Я хочу честно признаться во всем. Никакой я не перебежчик, а послан петлюровской контрразведкой со специальным заданием. Кусочек полотна, который я запрятал в хлеб и который у меня обнаружили при обыске, должен был служить паролем для агентов Петлюры в Киеве. Мне дали адреса нескольких конспиративных квартир, куда время от времени являются находящиеся в Киеве и в окрестностях петлюровские агенты, приносят сведения, которые немедленно передаются в штаб Петлюры, получают новые задания.

По его словам, сам он был одним из тех, кого уполномочили установить связь со всеми контрреволюционными организациями, существовавшими на Украине и поддерживавшими Петлюру. Через них ему было поручено развернуть широкую антисоветскую агитацию, используя для этой цели главным образом зажиточных крестьян, чтобы подготовить восстание против Советской власти.

— Через меня вы можете получать сведения из главного штаба петлюровской контрразведки, — сказал в заключение Андриенко и снова заявил о своем желании служить советской разведке. — А свою преданность я готов доказать хоть сейчас: помогу раскрыть известные мне шпионские организации в Киеве.

— Сколько времени вы работали у Петлюры в контрразведке и на какой должности? — поинтересовался я.

— Был хорунжим, а работать в контрразведке начал два месяца назад.

— Ну так вот, Антон Николаевич. Я внимательно выслушал вас, теперь прошу выслушать меня. Мне и хочется верить в ваши добрые намерения, но у меня есть серьезные основания и сомневаться в них. Если вы действительно хотите, не на словах, а на деле, помочь Советской власти, мы предоставляем вам такую возможность. Прикрепим к вам своего сотрудника — опытного чекиста, разведчика Суярко. Вы с ним будете постоянно вместе. Дадим ему указание никуда от вас не отлучаться и поручим вместе с вами посетить конспиративные квартиры петлюровских агентов. При встрече с ними вы его представите как своего помощника, прибывшего вместе с вами. Все, что будете говорить вы и что будут рассказывать вам о работе шпионской организации, Суярко будет записывать, и каждый день вы оба должны будете по вечерам подробно докладывать мне о происшедшем. Жить вы оба будете в гостинице. Предупреждаю: скрыться не пытайтесь, Вряд ли это вам удастся. Суярко получит на этот счет специальные указания. А теперь идите в комнату, отведенную вам, пообедайте, отдохните. Вечером придет к вам Суярко, и вы переедете в гостиницу.

Когда Андриенко ушел, я вызвал к себе сотрудника Суярко, передал ему все, что узнал об Андриенко.

— Будете вместе с ним жить в одной комнате в гостинице, никуда его одного не отпускайте. Во время свиданий с участниками шпионских организаций старайтесь записывать самое главное: фамилии, имена, адреса и обязательно краткое содержание разговоров. И, главное, помните, где бы вы ни находились, всегда соблюдайте строжайшую конспирацию.

Суярко, внимательно выслушав меня, заверил, что задание он выполнит.

И вот они живут вместе — чекист и перебежчик.

Андриенко предложил для начала отправиться на квартиру некоей Ксении Сперанской. Идти пришлось долго.

— Скоро ли? — спрашивал Суярко. — Может быть, и адреса такого нет?

— Должен быть. Адрес у меня указан точно, — ответил Андриенко и прибавил шаг.

Когда начались окраины Киева, Суярко опять встревожился:

— Улицу-то вы хорошо запомнили?

— Арсенальная улица.

Суярко знал Киев не очень хорошо, и названный адрес ничего ему не говорил. Он шел, немного отстав, и сжимал браунинг в кармане на случай, если Андриенко решит бежать.

— Вы сами бывали здесь?

— Нет, в первый раз, — ответил Андриенко.

На улице пустынно. Но вот показались две женщины. Андриенко спросил их, где Арсенальная улица. Оказалось, они взяли много левее. Еще прошли около получаса, пока наконец не подошли к небольшому двухэтажному особняку, стоявшему за глухим забором в густом саду.

— А ведь тут легко наскочить на засаду, — подумал Суярко.

Он остановил Андриенко:

— Послушайте. Если вы замыслили побег, я буду стрелять. На засаду тоже не надейтесь, она вас не спасет.

— Вы мне не верите. Что ж, это и понятно. На вашем месте я тоже сомневался бы в намерениях человека, служившего во вражеской контрразведке. Но вам предоставляется возможность убедиться в моих истинных намерениях. Войдемте в дом.

Дверь открыла невысокая женщина, лет тридцати пяти.

— Что вам угодно? — спросила она.

— Ксению Сперанскую.

— Я Сперанская.

Андриенко протянул ей кусочек полотна.

— Пароль?! — спросила она.

Андриенко шепнул ей: «Коростень».

Женщина тщательно заперла дверь и ввела пришедших в большую, богато обставленную комнату. Суярко быстро окинул ее взглядом — комната угловая, три окна. Бросилось в глаза обилие ковров на стенах, на полу.

— Садитесь, — хозяйка указала на удобные кожаные кресла. — Вы с дороги? Хотите отдохнуть и поесть? — осведомилась она.

— Нет, спасибо. Мы еще вчера прибыли в Киев, — отвечает Андриенко, располагаясь в кресле.

Суярко сел сбоку, на диване.

— Это мой сопровождающий, — представил его Андриенко, — и, так сказать, телохранитель. Ему можно вполне и во всем доверять. Ко всем резидентам я хожу только с ним.

Затем Андриенко сказал, что он уполномочен штабом главной разведки собрать сведения о деятельности антисоветских подпольных организаций в Киеве. Для этой цели ему нужно свидеться с руководителями и некоторыми официальными лицами, чтобы лично передать распоряжение Петлюры, который ждет удобного случая вновь овладеть Киевом. Но для этого ему нужна поддержка в самом городе.

— Крайне необходимо узнать, какие силы большевики сосредоточили в городе. Сведения должны быть точными. Мне говорили, что такими сведениями располагаете вы, уважаемая Ксения Викторовна.

Сперанская, кивнув головой, вышла из комнаты. Через несколько минут она вошла с небольшими листками в руке и, глядя в них, начала подробно говорить о расположенных в Киеве войсковых частях Красной Армии, о настроениях населения.

Суярко все записывал в свою записную книжицу.