Борис Соколов - Вольф Мессинг

— Да, все это очень интересно: физика времени, Эйнштейн, теория относительности, — несколько небрежно проговорил Константин Алексеевич, но небрежность получилась наигранной. — Как жаль, что я не понимаю языка формул!

— Ах, Константин Алексеевич, Константин Алексеевич! Пусть сегодня будет день, когда я с вами откровенен, но не имею шансов на взаимную откровенность. Я подожду — ведь будет и завтра, и послезавтра. И, заглядывая вперед, — вдруг я и сейчас могу это сделать, разглядеть, что там, на тропке будущего, куда мы с вами направляемся? — скажу: я терпелив, и терпение мое вознаградится… Нет, вы только подумайте, какие чудесные перспективы открываются перед всеми нами: ведь если мы видим будущее, мы можем его изменить, поправить по своему усмотрению. Ну, скажем, два серьезных человека, русский и немец, молодых и сильных, прагматически мыслящих, патриотически настроенных, имеющие кое-какие возможности в своих ведомствах, смогут заглянуть вперед и кое-что подправить, совсем чуть-чуть. А то ведь дела могут совсем не в ту сторону пойти, а, Константин Алексеевич?

Ах ты, бестия белокурая! А то ты не знаешь, что все это уже есть! Что коллеги твои уже давно пристроили этого несчастного Ганусена к твоему Гитлеру и что есть сил внушают через него, что захотят!»

Действительно, попытки объяснить феномен ясновидения, точного предсказания событий будущего и определения действительного хода событий прошлого, о которых ясновидец вроде бы ничего не должен знать, обычно основываются на представлениях о времени как об особом измерении, в которое могут заглядывать лишь обладатели крайне редко встречающихся специфических способностей (говоря языком мистики — посвященные). Здесь приходит на память роман британского писателя Эдварда Бульвер-Литтона «Грядущая раса». В этом научно-фантастическом произведении описана подземная цивилизация Врил-Йа, создатели которой овладели таинственной энергией «врил» (Vril). Главный герой книги — спелеолог, то есть исследователь пещер. Во время одного из путешествий он проваливается в трещину и оказывается в подземном мире, населенном могущественным племенем сверхлюдей Врил-Йа, которые имеют доступ к этой волшебной энергии, с помощью которой можно лечить любые болезни, читать мысли, а при необходимости — уничтожить все человечество. Многие читатели приняли эту фантазию всерьез, и легенды о всемогущем тайном обществе «Врил» бытуют вплоть до наших дней.

В дальнейшем идеи Бульвер-Литтона получили развитие в трудах тех, кто считал, что энергия электромагнитных волн может передавать человеческие мысли, которые таким образом можно улавливать любо с помощью специально сконструированных приборов, либо с использованием уникальных способностей отдельных людей. Эти идеи также вдохновили советского писателя-фантаста Александра Беляева на создание романа «Властелин мира», о котором мы еще поговорим далее в этой книге.

Пока же вернемся к роману «Миусская площадь». Цель предстоящей командировки Константина Грачева в Германию как раз и заключается в том, чтобы собрать информацию о ясновидце Ганусене и вступить с ним в контакт.

Диалог Константина и Вальтера о времени продолжается в поезде по дороге в Берлин:

«— Однако вы, Константин Алексеевич, нарушили свое правило — не курить до еды.

— Дорога настраивает и вносит другой ритм, время в дороге по-другому течет…

— Вот-вот, время, это вы очень точно заметили, — оживился Вальтер. Впрочем, как может течь то, чего нет?

— Чего нет? Времени нет?

— Конечно! Вы его можете пощупать, потрогать? Определить, наконец, что это такое? Может быть, это чистая умозрительность? Почему мы представляем себе будущее где-то впереди нас, а японцы думают, что оно позади? И кто из нас прав — мы или они? Впрочем, бог с ним, со временем — давайте хоть выпьем под хорошую папироску! — Костя невольно бросил взгляд на пиджак Вальтера, думая увидеть под полой бутылку вина. — Ну уж нет, на сей раз обойдемся без фокусов для дам. В этот раз ничего фантастического не будет происходить, я же прекрасно знал, что предстоит поезд, а в поезде я предпочитаю ехать с бутылочкой хорошего коньяка.

Вальтер достал из-под дивана желтый кожаный саквояж, и в его руках появилась бутылка коньяка.

— “Ани”, шесть лет выдержки. Мне кажется, один из лучших советских коньяков. Армянский! Давайте выпьем за нашу неожиданную встречу, которая, надеюсь, выльется в крепкую дружбу, и за то, чтобы наши цели оказались общими. Так их легче достигать.

Только сейчас Костя хватился сумки, которую передал ему Борис. Она, наверное, осталась на вокзале. Ну да: в зале ожидания доставали билеты, сумку поставил на мраморную скамейку, а чемодан около нее, на пол. Надо же, жалость какая! Старались же и мама, и сестренка, собирали для него… Растяпа! Ну да ладно, без закуски будем.

— Так что же со временем? — спросил Константин Алексеевич, согревая в пальцах железнодорожный стакан тонкого стекла и вдыхая терпкий коньячный аромат. — Если даже представить его, как вы предлагали это у Ани, в виде некоего пространства, то что нам это дает? И если действительно два патриотически настроенных человека, как вы нас давеча определили, попробуют по этому пространству прогуляться, то смогут ли они что-то изменить? Ведь если вашу гипотезу принять, то получается, что все уже и так есть, существует, предопределено, стало быть?

— Сами посудите. Мы спокойно передвигаемся по нашему земному пространству, скажем, по дачному участку, если он у нас есть, конечно же, и при этом легко его можем изменять: можем вскопать грядку, можем не вскопать, можем посадить розы и ухаживать за ними, а можем не посадить и забросить землю: тогда вырастет чертополох.

— Я бы предложил тогда тост за возделывание роз и за борьбу с чертополохом! — произнес Константин, держа стакан на уровне глаз и любуясь цветом коньяка. Тревожное состояние отступило — был ли коньяк причиной того, или сама невнятная причина тревоги куда-то отошла.

— Вот именно! Но я боюсь, что кое-кто и у нас, и у вас уже возделывает кое-какие грядки, культивируя чертополох, как это ни грустно. Поэтому я очень рад, что именно вы будете пытаться каким-то образом найти этого странного мистификатора, Ганусена, что ваши коллеги хотят на него повлиять, хотя и знаю, что это не просто, а может быть, и невозможно. Давайте выпьем за откровенность — как вам такой тост?»

Здесь в иносказательной форме дается понять, что ясновидцы своими действиями могут внести изменения в будущий ход событий. Как уже говорилось, это противоречит законам логики, ибо если будущее изменено, то предсказание или предвидение, на основе которого сделано это изменение, автоматически оказывается неверным.