Джонатан Миллер - Depeche Mode. Подлинная история

Алан Уайлдер: Говорят, свое прозвище (англ. «flood» — «наводнение», «потоп») старина Марк Эллис получил, на правах ученика работая оператором в своей первой студии, — за особое усердие в обеспечении начальства чаем. Стоило продюсеру сделать последний глоток, как Флад уже подавал ему следующую кружку. Второго парня, который там работал, прозвали «Droughts» («Засуха»). Тот не понимал важности чая для карьеры и в результате так и прозябает в безвестности.

Реакция прессы на пятый альбом «Depeche Mode», «Black Celebration», увидевший свет 17 марта 1986-го, была неоднозначной. «Альбом открывается заглавной песней, „Black Celebration“, которая не имеет никакого отношения к недавно учрежденному Дню Мартина Лютера Кинга и рассказывает о стоицизме индивидуума перед лицом бесконечной приземленности этой жизни. Настроение альбома — мрачное и слегка нелепое», — издевался Шон О'Хэган в «NME».

Стив Сазерленд закончил свою рецензию в «Melody Maker» на весьма агрессивной ноте: «На „Black Celebration“ „Депеши“ продолжают долбаться со своими лозунгами. Страшно смотреть, что творится в мятущейся душе Мартина Гора — человека, который пытается пробиться в обществе, но, несмотря на все свои возможности, кормится исключительно на мерзости и разврате».

К счастью, Крис Хиз из «Smash Hits» в своем суждении оказался дальновиднее: «Мало того, что „Black Celebration“ с его загадочными и мрачными ритмичными композициями, спетыми Дэйвом Гэаном, уютно расположившимися по соседству со сладкими и нежными, но при этом довольно зловещими балладам и, которые исполняет Мартин Гор, дает представление о тех странных изменениях, что происходят с группой, — это еще и первый их альбом, полностью лишенный второсортных проходных песен. Лучшая их пластинка на данный момент, не считая великолепного сборника „Singles 81–85“)».

Разносторонность альбома заметна по выдающимся трекам вроде «New Dress», размышлении уставшего от жизни Гора о том, что СМИ уделяют куда больше внимания разным пустякам, чем важным проблемам. В этой песне Гэан поет о подбитом 1 сентября 1983 советским истребителем корейском авиалайнере KAL 007, ужасах голода в Эфиопии и растущем числе жертв ужасного землетрясения 19 сентября 1985-го в Мехико — но все это менее важно, чем то, что «Princess Di is wearing a new dress» («У принцессы Дианы новое платье»). (После трагической смерти Принцессы Уэльской 31 августа 1997 года текст песни зазвучал несколько по-иному. — Дж. М. )

Уже в 1986-м судьбоносная строчка обращала на себя внимание — во многом благодаря небольшой хитрости, заставившей ее звучать как объявление по радио. Запоминающимся оказался и синтезаторный рифф из пяти нот, ведущий к не менее простому и при этом волнующему бриджу: «You can't change the world / But you can change the facts / And when you change the facts / You change points of view / If you change points of view / You may change a vote / And when you change a vote / You may change the world» («Нельзя изменить мир, но можно изменить факты; изменив факты, можно изменить взгляды; изменив взгляды, можно изменить результаты голосования; а изменив результаты голосования, можно изменить мир»).

Мартин Гор: Все ударные в «New Dress», кроме тех, что в бридже, были созданы на старом аналоговом синтезаторе «ARP 2600».

В «Sometimes», еще одной запоминающейся фортепианной балладе, чем-то похожей на «Somebody», Гор звучит совсем как Арт Гарфанкел в песне «Bright Eyes». Из-за обилия студийных эффектов его голос будто доносится из глубины просторного собора, и каждая фраза порождает эхо.

Пол Тинджен из «МТ» заострил внимание на «индустриальных звуках и обработанном вокале» песни «It Doesn't Matter Two»: «В музыкальном плане она до боли напоминает американского композитора-минималиста Филипа Гласса — настолько, что попахивает плагиатом».

«Возможно, какое-то небольшое влияние на нас Гласс действительно оказал, — сказал Гор, — хотя я почти не слушаю такую музыку. Но это ни в коей мере не было пародией — все было вполне серьезно».

В британском чарте «Black Celebration» добрался до третьей строчки — таким образом, все альбомы группы непременно попадали в десятку лучших. С выхода первой пластинки прошло пять лет, и за это время «Depeche Mode» превратились в альбомно-ориентированную группу, подобно динозаврам рока вроде «Pink Floyd». Грядущий тур закрепил эту позицию.

Достаточно взглянуть на маршрут британских гастролей «Depeche Mode» марта-апреля 1986-го, чтобы осознать тогдашние масштабы их популярности. В числе тринадцати шоу было выступление в зале Шотландского центра для выставок и конференций в Глазго (10 000 мест), два концерта в бирмингемском Национальном выставочном центре (12 000 мест) и два на арене Уэмбли. Все это говорило не только о любви британцев к «DM», но и об их растущей популярности в качестве стадионной группы.

Поскольку на своих концертах «Depeche Mode» по-прежнему не могли обойтись без фонограммы — в случае с «Black Celebration Tour» она проигрывалась на двух восьмидорожечных магнитофонах «Tascam 38», — участников группы часто спрашивали, не надоело ли им воспроизводить раз за разом одни и те же партии. «Да, это довольно скучно, — признал Мартин Гор. — Но поклонникам так нравятся концерты, что мы считаем себя обязанными продолжать дело».

Дэйв Гэан справлялся с гастрольной скукой в лучших традициях рок-звезд. Рецепт, по его словам, заключался в бутылке бренди до… и после каждого выступления. «Некоторые группы утверждают — чтобы справиться с гастрольной тоской, им необходимы наркотики, — так вот, это чушь собачья, — сказал он журналисту „Melody Maker“ в 1984-м. — Это все отголоски семидесятых, когда музыкантам вроде как полагалось постоянно быть обдолбанными».

Судя по сказанному Гором в разговоре с Дэнни Келли из «Melody Maker», он тоже не особо стремился к трезвости: «В целом гастроли — штука крайне скучная. Обычно мы, ну или некоторые из нас, по вечерам не сидят в гостинице, а активно выпивают и хорошо проводят время. Я знаю, все рок-группы так делают. Просто приятно — пойти куда-нибудь и напиться так, что ноги не держат».

В обязанности, по всей видимости, более уравновешенного Алана Уайлдера теперь входила работа с фонограммой. «Если кто-то из участников хочет задачу посложнее, я ему ее даю, — сказал он Бобу Доэршуку в интервью для „Keyboard“. — Например, себе я, как правило, даю самые сложные партии. Я чаще играю синтезаторные риффы, чем что-то более простое, потому что мне не нравится скучать на концертах».

Уайлдер по-прежнему видел в использовании фонограммы больше плюсов, чем минусов: «Можно быть уверенным, что звучать все будет отлично и все под контролем. С другой стороны, изменить сет очень сложно — мы не можем в один прекрасный вечер перед концертом просто решить поменять что-то на фонограмме — то есть решить-то мы можем, но вот технически это трудновыполнимо».