Федор фон Бок - Я стоял у ворот Москвы. Военный дневник командующего группой армий «Центр»

26/6/42

Вылетел в Полтаву (штаб-квартира группы армии «Юг»).

Под Севастополем наши войска с восточного и северовосточного направлений постепенно оттесняют противника за линию по реке Черная. Однако захватить командные высоты в районе Гайтановых холмов нам пока не удается. Имели место новые слабые попытки русских высадить десант около Керчи. 1 — я танковая дивизия очищает от противника левый берег реки Оскол. [448] Начавшиеся проливные дожди, останавливающие на фронте какие-либо перемещения, заставили нас отложить атаку до 28 июня.

27/6/42

Захвачены командные высоты противника в районе Гайтан. Отмечается активное движение судов в направлении Таманского полуострова.

Имеют место многочисленные разведывательные рейды, иногда силами до полка и более, против всех практически фронтов армии. 6-я армия докладывает, что новые проливные дожди в ее секторе не позволяют ей атаковать 28 июня. Предварительно договорившись с Верховным командованием сухопутных сил, я отдал 6-й армии приказ начать атаку послезавтра. Измененные обстоятельствами временные рамки наших атак вызывают все большую озабоченность. К примеру, более ранняя по срокам атака 2-й армии может заставить противника перебросить часть своих мощных бронетанковых сил, дислоцирующихся напротив правого крыла 6-й армии, в сектор армейской группы Вейхса.

В 18.00 пришла телеграмма от фельдмаршала Кейтеля, где сказано, что фюрер в связи с делом о пропавших секретных документах приказал снять со своих постов командира ХХХХ танкового корпуса (Штумме), его начальника штаба (Франц) и командира 23-й танковой дивизии (Бойнебург-Ленсфельд)! Право решать, когда снимать с должности указанных выше офицеров, предоставлено мне. Генералы, которые должны их заменить, уже прибыли. Если на минуту отвлечься от этого дела, снятие с должностей образцовых командиров танковых войск, которые к тому же хорошо знакомы с местными условиями, мне представляется крайне нежелательным особенно сейчас, когда ХХХХ танковый корпус должен идти на острие атаки наступающей [449] 6-й армии. Консультации по этому вопросу с Гальдером и Шмундтом подтвердили мое впечатление относительно того, что фюрер после нашей с ним встречи 25 июня находился в сравнительно миролюбивом расположении духа. Но потом, изучая материалы дела, он обнаружил, что канцеляриста из 23-й танковой дивизии намереваются предать военно-полевому суду. В этой связи у него сложилось впечатление, что генералы решили свалить вину на своего подчиненного!

Я уже говорил фюреру 25 июня, что о судебном преследовании ефрейтора-канцеляриста не может быть и речи; я не вмешался раньше, поскольку считал, что служебное расследование, возможно, позволит нам пролить свет на новые обстоятельства этого дела. Но фактически все обвинения с канцеляриста были сняты уже 23 июня, поскольку следственная комиссия не обнаружила никаких порочащих его свидетельств. Я позвонил фюреру, поставил его об этом в известность и сказал, что не хотел бы, чтобы в результате неясно сделанного мной заявления меня считали ответственным за строгие меры, принятые по отношению к моим подчиненным. Фюрер сказал, что он так не считает, но признался, что намерение преследовать в судебном порядке подчиненного за провинности вышестоящих его основательно рассердило. Я ответил, что никто сваливать вину на канцеляриста не собирался, поскольку командир танкового корпуса (Штумме) лично отменил приказ о предании его военно-полевому суду. Когда в конце я спросил, остаются ли в силе полученные нами сегодня приказы, фюрер ответил:

«Да».

28/6/42

На восточном фронте под Севастополем наши войска оттеснили противника к высоте Сапун-гора и холмам около Инкермана, захватив стартовую площадку для решающего [450] наступления. Продолжается движение судов в направлении Таманского полуострова; попытки противника высадиться в районе Керчи и на северном побережье Азовского моря были пресечены. Противник продолжает плохо скоординированные танковые атаки, которые дорого ему стоят, против южного крыла 6-й армии. Дороги после прошедших дождей до такой степени раскисли, что армия начать завтра наступление не сможет. Хотя обычно я возражаю против всяческих оттяжек, к этой я отношусь спокойно, поскольку она дает время противнику отступить — такое решение он может принять под давлением достигнутого сегодня 2-й армией первоначального успеха. Армейская группа Вейхса прорвала позиции противника на широком фронте, пересекла Тим и в нескольких местах Кшень и продвинулась в глубину обороны русских на 50 километров! Однако если у армии поначалу складывалось впечатление, что противник «отошел», то в течение дня выяснилось, что это не так. В нескольких секторах, а именно: справа и слева от места прорыва противник оказывал ожесточенное сопротивление и неоднократно переходил в контратаки, в результате которых продвижение венгров на правом крыле и частей XXX корпуса (в оригинале: XXXXI корпуса, Фреттер-Пико) значительно замедлилось. По этому поводу я сказал Вейхсу (2-я армия), что, даже если венгры останутся в том месте, где они «застряли», 4-я танковая армия не должна поворачивать внутрь перед их фронтом, но с подключением всех своих сил должна прорываться в направлении Воронежа. К несчастью, в секторе группы армий всю ночь шел дождь.

Противник очень активен в воздухе; многочисленные бомбардировочные рейды Люфтваффе заставляют его нервничать.

Когда я узнал, что командующий 6-й армией Паулюс мучается комплексом вины и подумывает о том, чтобы заявить [451] на самого себя по делу о пропавших секретных документах, я сказал ему:

«Выбросьте это из головы и займитесь своим прямым делом!»

29/6/42

Под Севастополем части северной группы неожиданно для противника переправились ночью через Северную бухту и захватили плацдарм на ее южном берегу. «Старый форт» на западе от Инкермана и северная часть Сапун-горы также захвачены нашими войсками.

17-я армия отразила мощную локальную атаку русских.

Как только земля подсохла, армейская группа Всйхса снова перешла в наступление, которое успешно развивается по всему фронту.

30/6/42

Следствием захвата Сапун-горы явилось следующее: войска северного крыла на юге от бухты Северная прорвали еще одну линию обороны противника, вышли на широком фронте к пригородам Севастополя и в нескольких местах прорвались к окраинам. Войска южного крыла также достигли значительных успехов.

6-я армия перешла в наступление. Ее главные силы встретили ожесточенное сопротивление между Волчан-ском и Нешеголом; противник задействовал здесь даже вкопанные в землю танки. 3-я танковая дивизия передвинута вправо, чтобы атаковать через сектор успешно наступающей 113-й дивизии и выйти в тыл к обороняющимся русским частям. Если разобраться, неплохой тактический ход, но я опасаюсь ослабления ударной мощи танковых соединений, особенно в случае с 3-й танковой дивизией, которая, совершая этот маневр, легко может отклониться от [452] направления главного удара. Переговорив с начальником штаба 6-й армии, я узнал, что дивизия уже находится в процессе осуществления этого маневра. Я напомнил начальнику штаба, что чрезвычайно важно, чтобы река Ос-кол была форсирована на юге от города Новый Оскол и чтобы танки как можно быстрей достигли танкодоступной местности на юго-востоке от Чернянки и Старого Оскола. При этом VIII корпус должен двигаться как можно ближе к находящемуся от него справа ХХХХ корпусу с тем, чтобы острие наступления армии на направлении главного удара оставалось достаточно мощным. Эти инструкции я позже повторил, отправив 6-й армии телеграмму.