Федор фон Бок - Я стоял у ворот Москвы. Военный дневник командующего группой армий «Центр»

Во второй половине дня фельдмаршал Кейтель проинформировал меня по телефону о том, что, согласно приказу фюрера, 4-я танковая армия должна присоединиться к группе армий «А», как это было предусмотрено Верховным [477] командованием. Потом он совершенно неожиданно для меня объявил, что командование группой армий «Б» передается генерал-полковнику Вейхсу и что я должен прибыть в распоряжение фюрера!

14/7/42

В полдень я проинформировал Вейхса о сложившемся положении и нынешнем состоянии группы армий.

Во второй половине дня пришел приказ об использовании 4-й танковой армии в соответствии с предложенным мной вчера планом.

15/7/42

Вейхс принял командование в 06.00; в 07.00 я вылетел в Берлин. [478]

15/7/42

Мне был отправлен из группы армий (группа армий «Б») телекс следующего содержания:

«13 июля генерал-фельдмаршал фон Бок был освобожден от занимаемого им поста командующего группой армий «Б» и направлен в распоряжение фюрера и Верховного главнокомандования».

20/7/42

Прежде чем уехать из Полтавы, я попросил Зоденштерна составить докладную записку с выдержками из военных дневников группы армий относительно снятия с линии фронта из-под Воронежа и откомандирования в южном направлении двух дивизий. В докладной записке должно быть указано, имели ли при этом место какие-либо просчеты со стороны командования группы армий. Необходимость ускорить отправку танковых частей к югу всегда представлялась мне совершенно ясной, и для этого было сделано все возможное. Но мне требуются свидетельства, чтобы отвести от себя все необоснованные обвинения на этот счет.

Сегодня Зоденштерн прислал мне письмо, где сказано, что докладная записка готова, но что он — равно как Лист и Вейхс — настоятельно рекомендует мне не предпринимать каких-либо шагов, связанных с этим делом. Поскольку причины моей отставки, названные Кейтелем, «не могут [479] рассматриваться как достаточные или сколько-нибудь существенные», не лишено вероятия, что Верховное командование сухопутных сил будет изыскивать в этой связи другие причины и выдвигать против меня другие обвинения, которые будет значительно труднее опровергнуть. Шмундт также «очень настоятельно» рекомендовал мне оставить на время это дело и сказал, что «фюрер исполнен желания обсудить с вами этот вопрос, как только руководство текущими операциями позволит ему выкроить для этого время».

22/7/42

Я написал Зоденштерну, что принял его совет к сведению, и в очередной раз указал на необоснованность выдвинутых против меня Кейтелем обвинений. Кроме того, я с презрением отозвался о получивших распространение в последнее время слухах относительно «более существенных» причин моей отставки, которые якобы связаны с подоплекой некоторых событий во время сражения за Харьков.

31/7/42

Зоденштерн написал мне, что новые очень строгие правила не позволяют ему переслать мне выписки из военных дневников группы армий без разрешения Верховного командования. У него, однако, нет сомнений, что при необходимости подобное разрешение может быть получено. Потом он вернулся к делу о повороте дивизий к югу и, в частности, написал:

«Беседа с генерал-полковником Гальдером имела место 5 июля в 14.40 и состояла в следующем: генерал-полковник описал цепочку логических рассуждений [480] фюрера, каковую последний представил на рассмотрение генералитета во время дневного брифинга. Он (фюрер) следил за развитием текущей операции с большим нетерпением. В особенности его раздражало то обстоятельство, что ХХХХ танковый корпус все еще не повернул к юго-востоку в общем направлении на Старобельск и что штаб-квартира, осуществлявшая руководство северным флангом, не представляла себе со всей очевидностью базовой концепции текущей операции, суть которой сводится к высвобождению максимального количества мобильных сил с целью задействовать их в юго-восточном направлении. Наши войска на юге от населенного пункта Ливны, по его мнению, все еще слишком сильны.

Я заверил генерал-полковника в том, что базовая концепция операции абсолютно ясна штаб-квартирам обеих групп армий, как, равным образом, и армейской группе Вейхса, и что делается все возможное для ее реализации. При всем том, однако, существует определенная озабоченность положением южного фланга 4-й танковой армии, чье быстрое продвижение в направлении Воронежа может быть поставлено под угрозу в случае появления на этом фланге противника, что нами, безусловно, ожидается. Упомянутая озабоченность заставила командующего группой армий придерживаться принятого им ранее решения относительно переброски хотя бы части ХХХХ корпуса (23-й танковой дивизии) в район населенного пункта Краснолипье…

Что же касается поворота ХХХХ танкового корпуса к югу, я могу сказать, что 5 июля в 11.30 утра ХХХХ корпусу (без 23-й дивизии) был отдан приказ к концу дня осуществить прорыв в направлении Острогожска и Коротояка.

В тот же вечер (в 20.20) фельдмаршал сообщил фюреру по телексу, что 6-я армия захватила плацдармы у Лимана, Буденного, Николаевки и Острогожска, а также получила [481] приказ продолжать движение к югу и выйти к линии: станция Тополи — Веделевка — Варваровка — Каменка — Никольское.

6 июля 6-я армия планировала наступать силами ХХХХ танкового корпуса в юго-восточном направлении, насколько ему позволит имеющийся запас горючего, то есть, грубо говоря, вплоть до Калитвы; этот план командованием был одобрен…»

Я подумал, что заявления Гальдера в упомянутом выше разговоре представляют собой типичный образчик свойственного Верховному командованию нетерпения. Я позвонил Гальдеру, чтобы указать на необоснованный характер предъявленных мне обвинений и показать, как сам ход событий развеял все причины нетерпения высшего руководства. Если с моей стороны и имели тогда место резкие слова, то они являлись лишь следствием вполне объяснимого напряжения, которое в те дни всеми нами владело. Не может быть и речи о том, чтобы мы недостаточно ясно представляли себе базовую концепцию операции, и Зоденштерн это неоднократно подчеркивал. Тогда я и вообразить не мог, что на этой почве между мной и Верховным командованием сухопутных сил может возникнуть серьезное недопонимание.

Странно, что люди из высшего руководства назначили командующим группой армий Вейхса, который, по их мнению, не продемонстрировал 5 июля должного понимания базовой концепции операции!

Я написал Зоденштерну, что обойдусь и без выдержек из военных дневников группы армий. Хотя бы потому, что не хочу давать повода для новых слухов, а они неминуемо получат распространение, как только я обнародую эти документы. Кроме того, я совершенно уверен, что в деле о повороте на юг никаких просчетов с моей стороны допущено не было. В своем письме Зоденштерну я еще раз привлек [482] внимание к тому факту, что приказ о повороте на юг был отдан мной по крайней мере за 24 часа до последовавшего 5 июля звонка Гальдера.