Николай Хохлов - И.В. Сталин смеётся... Юмор вождя народов

Сталин — помощник артистов

Сталин всегда был внимателен к артистам, старался в чем-то помочь им.

Однажды, заметив, что заслуженная артистка А. А. Барышевская до предела истощена, а потому из последних сил пропела арию Ярославны, Сталин попросил ее подойти и участливо сказал:

— Александра Андреевна, вы очень исхудали. А по истории княгиня Ярославна должна быть солидней.

Услышав, что она не только голодает, но и не имеет своего угла, Сталин успокоил:

— Квартиру отремонтируем, питание восполним.

Вскоре артистам был увеличен паек и прибавлена зарплата.

Во время Потсдамской конференции был дан прощальный концерт для Черчилля. Волновавшихся артистов Сталин успокаивал: «Вас слушают простые любители». Он попросил, чтобы наряду с произведениями Чайковского, Моцарта, Баха были исполнены русские народные и советские песни.

Был Сталин знаком и с новыми музыкальными творениями.

За создание Седьмой симфонии Д. Д. Шостакович был удостоен Сталинской премии.

А мужа повесим

Сталину очень нравилась Любовь Орлова — героиня фильмов «Веселые ребята», «Волга-Волга». Как-то он пригласил ее с мужем — режиссером Григорием Александровым.

Сидят, Разговаривают о том, о сём... Вдруг Сталин спрашивает Орлову:

— А что, ваш муж часто вас обижает?

Та в шутливом тоне отвечает:

-Да нет, редко.

Сталин, без тени улыбки:

— Скажите ему (а он сидит рядом), что мы его повесим. Тоже редко. Только один раз.

Орлова уже испуганно:

— За что, товарищ Сталин? Сталин невозмутимо:

— За шею, — ответил и рассмеялся.

Слишком мало миллионеров

Министр финансов СССР Арсений Зверев обеспокоился тем, что многие писатели получают слишком большие гонорары. По этому поводу он подготовил докладную записку и представил ее Сталину. Тот вызвал Зверева. Министр явился. Сталин, не предлагая сесть, говорит:

— Стало быть, получается, что у нас есть писатели-миллионеры? Ужасно звучит, товарищ Зверев!

— Ужасно, товарищ Сталин, ужасно!

Сталин протянул финансисту его докладную записку с резолюцией: «Ужасно, товарищ Зверев, что у нас так мало писателей-миллионеров. Писатель — это память нации. А что они напишут, если будут жить впроголодь?»

Кино под страхом смерти

В 1947 г. страна готовилась отметить столетие со дня рождения отца авиации Николая Жуковского. По этому случаю был снят фильм «Жуковский». Подошла юбилейная дата, а фильм все еще не смонтирован. Ленту привезли только за несколько часов до премьеры.

Как быть? По заведенному порядку ее должен посмотреть Сталин: одобрить или отвергнуть. Но Сталин далеко, отдыхает на Черноморском побережье. Отменить премьеру? Обвинят в срыве празднования, в идеологической диверсии.

Члены Политбюро решили: пусть выкручивается Председатель Госкино Большаков. Тот на свой страх и риск принял решение — премьера состоялась.

А через несколько дней вернулся Сталин. Собрал Политбюро. Вызвал Большакова:

— Кто без меня позволил показать фильм?

Дрожащий Большаков встает на негнущихся ногах и бормочет:

— Мы тут посовещались и решили...

Сталин пыхнул трубкой, начал ходить вдоль стола:

— Так. Вы посовещались и решили. Вы сначала посовещались, а потом решили, а, может быть, вы сначала решили, а потом посовещались?

Повторяя на разные лады это «посовещались-решили», вышел из комнаты. Повисла зловещая тишина. Большаков стоял весь в поту.

Минут через пятнадцать дверь приоткрылась, вошел улыбающийся Сталин:

— И правильно решили.

Взяла и отказала

Однажды к Клавдии Шульженко накануне Новогодней ночи приехал адъютант Василия Сталина: пригласил ее выступить перед сыном вождя. Певица тогда ответила: «По Конституции я гоже имею право на отдых».

Клавдия Ивановна могла позволить себе подобную вольность. Она была на пике славы и популярности, а Василий Сталин имел скандальную репутацию хулигана, которого собственный отец грозился отдать под суд.

Шульженко, надо заметить, всегда знала себе цену. Как-то она сказала своему концертмейстеру:

— Я стала эпохой.

Тот осторожно возразил:

— Такая оценка может звучать только из уст народа.

— Народ может забыть кого угодно, — с горькой усмешкой отвечала она.

Моя остановка

Режиссер Юлий Райзман показывал в Кремле свою комедию «Поезд идет на восток». Когда поезд по сюжету фильма сделал очередную, пятую или шестую, остановку, из зала раздался голос Сталина:

— Это что за станция, товарищ Райзман?

Райзман опешил. Поскольку фильм снимался в разных сибирских городах — в Иркутске, Омске, Новосибирске, то сразу трудно было вспомнить, что это за вокзал. Райзман бухнул наобум: Это Омск, товарищ Сталин.

Сталин поднялся с места на секунду и пояснил:

— Мне выходить на этой остановке.

Своя деревня

После одного правительственного концерта Сталин пригласил к себе тенора Козловского. Сказал, что ему понравилось пение, и предложил высказать просьбу. Козловский сказал, что его никак не выпускают за границу.

— Почему? — спросил вождь.

— Наверное, опасаются, что я не вернусь.

— А, вы что, действительно можете не вернуться?

— Да, что вы, товарищ Сталин! Для меня моя родная деревня в сто раз дороже любой заграницы.

— Правильно, — похвалил вождь, — вот и поезжайте в свою деревню.

Памятник

В честь Победы советского народа и его армии над фашистской Германией было решено в берлинском Трептов-парке воздвигнуть скульптурный ансамбль-памятник. Постановлением советского правительства художественным руководителем памятника был утвержден скульптор Е. В. Вучетич, прошедший в годы Отечественной войны от воина-добровольца до командира батальона. Евгений Викторович рассказывал, что в августе 1945 г. К. Е. Ворошилов порекомендовал ему:

— Недавно Потсдамскую декларацию победителей от имени советского народа подписал товарищ Сталин. Значит, в центре ансамбля-памятника должен быть он во весь рост из бронзы, с изображением Европы или глобусным полушарием в руках. Вучетич сделал соответствующий эскиз. Однако подготовил еще один — «Воин-освободитель», вдохновленный рассказом о советском солдате, спасшем, рискуя жизнью, немецкую девочку во время штурма Берлина. Оба эскиза выставили для обзора в одном из залов Московского Кремля. Посмотреть работу скульптора пришло много народа. Все столпились около полутораметровой скульптурной фигуры генералиссимуса и громко высказывали свое одобрение. Фигуру солдата с девочкой будто не замечали. Появился Сталин. Не торопясь, прошелся мимо эскизов, повернувшись к скульптору, спросил:

— Слушайте, Вучетич, вам не надоел этот ...с усами? — Он нацелился мундштуком трубки в лицо полутораметровой фигуры.