Эдуард Кочергин - Рассказы о театре

В последний раз в своей жизни я встретил Гуревича на Марсовом поле, сразу после всех майских праздников. Шел пешком с Петроградской стороны в свой БДТ, в котором уже служил несколько лет. После хмурой погоды наступили солнечные дни, и только прохладный ветерок мешал радоваться солнцу. Однако народ поторопился одеться по-весеннему. В центре мемориала я увидел пожилого плотного человека, упакованного во все зимнее, греющегося прямо у Вечного огня. Что-то очень знакомое показалось мне в нем. Силуэт его напоминал Григория Израилевича Гуревича, только несколько поникшего, осевшего. Подойдя ближе, убедился — передо мной старый Григур. Я не виделся с ним много лет. Знал, что он, покинув Театр на Литейном, стал завкафедрой тогдашнего Библиотечного института. Учил режиссеров для народных театров ЭсЭсэРии. Судьба — индейка… Он искренне обрадовался мне: «Рад вас видеть. Знаю про вас — вы молодец, умница, действуйте дальше так же успешно». Он выглядел сильно старым, еле ходил. Глаза от солнца и ветра слезились. «Вы в БДТ? Проводите меня, пожалуйста, до канала». Мы двинулись мимо Спаса на Крови в сторону станции метро. Я спросил его, работает ли он? «Нет, Эдуард, я вышел на пенсию. Сегодня забрал последние документы». Он шагал с большим трудом. «Вам необходимо с кем-то ходить, одному ведь трудно. Где ваша жена, дочь?» — спросил я его. Он через паузу ответил: «Они уехали…» — «Как уехали?» — «А так, взяли да уехали. В Америку. В Канаду…» — «А вы почему с ними не уехали, Григорий Израилевич?» — «Я… не могу… Я — петербургский еврей».

В ту пору я не знал этой формулы, но говорят, что во времена цариц нескольким еврейским семьям разрешили жить в столице. Из этих семей вышли знаменитые профессионалы — юристы, врачи, издатели, ученые, послужившие отечеству своими талантами. Григур — один из потомков этих интеллектуальных титанов.