Вячеслав Морозов - Адмирал ФСБ (Герой России Герман Угрюмов)

Владислав Угрюмов, сын:

Аварийно-спасательная служба в тот раз вряд ли сама справилась бы, поэтому военные пришли на помощь. Я видел фотографии — даже они страшат. Горят нефтяные промыслы, какая картина пожара может быть ужаснее?.. А там ведь, на этих полуплавучих островках, нефтяники живут, там и всякие баллоны, которые если уж рванут, то не хуже бомбы… Людей они сумели эвакуировать, а проще — спасти.

Виктор Алексеевич Смирнов:

Сейчас я в запасе. Последняя моя должность была — начальник контрразведки по Ленинградской военно-морской базе. Там, кстати, сейчас и находится наш родной с Германом химический факультет. В 1993 году, когда Герман Алексеевич был уже контр-адмиралом и служил во Владивостоке, меня разыскал наш бывший преподаватель, доктор наук Виталий Петрович Комлев — интереснейший человек, тоже очень колоритная фигура. Сидим, разговариваем, вспоминаем, потом он спрашивает:

— А где сейчас Гера Угрюмов? Талантливый был курсант. Я ему еще на первом курсе говорил: «Быть тебе, Угрюмов, адмиралом! Есть у тебя для этого все задатки, не растеряй их только, не растряси по дороге».

Как мне приятно было сообщить, что он не ошибся и что Герман действительно стал адмиралом! Такое прозрение учителя можно даже не комментировать…

«Безопасность собственная есть высший закон в политике», — писал наш великий историк Николай Михайлович Карамзин, имея в виду безопасность государства Российского. В российской литературе термин «государственная безопасность» встречаем уже в ХIХ веке в работе профессора И. Тарасова, который отмечал, что опасность может иметь общее значение и частное, а также пример слияния этих понятий: предатель-перебежчик наносит государству как общий, так и частный ущерб.

Военная контрразведка, как утверждают историки спецслужб, родилась в России 21 января 1903 года, когда император Николай II утвердил доклад военного министра, почётного члена Академии Генерального штаба, Артиллерийской, Инженерной, Военно-юридической и Военно-медицинской академий генерал-адъютанта Алексея Куропаткина. Генерал Куропаткин определил задачу нового органа, предложенного им называться «Разведочным отделением Главного штаба»: она должна заключаться в «установлении негласного надзора за путями тайной военной разведки, имеющими исходной точкой иностранных военных агентов и конечными пунктами лиц, состоящих на государственной службе внутри страны».

В советский период термин «государственная безопасность» введён в апреле 1934 года при образовании в составе НКВД Главного управления государственной безопасности, которому были переданы функции ОГПУ. В 1936 году этот термин официально был включен в текст сталинской Конституции СССР.

Любой врач и более-менее образованный провизор прекрасно знает, что противоядие в структуре своих компонентов непременно должно отражать компоненты яда. Если это правило спроецировать на проблему государственной безопасности, то получится, что всякая угроза требует адекватных, чаще всего — зеркальных действий.

В официальных документах и воспоминаниях друзей-соратников значится, что службу в органах госбезопасности Герман Алексеевич начал в 1976 году, после обучения в новосибирской Высшей школе КГБ. Есть и другие свидетельства. Не считаю важным для себя и для читателя докапываться до никому не нужной «истины», приведу лишь различные свидетельства, поскольку у спецслужб есть свои секреты и есть золотое правило их надёжного сохранения: знать только то, что тебе положено.

Юрий Алексеевич М-цев:

В 1973 году ему предложили перейти в органы КГБ. По его словам, он долго колебался, согласие дал не сразу, поскольку видел свою офицерскую карьеру как карьеру военного моряка, но, в конце концов, его уломали. Примечательно, что в его личном деле нет даже рапорта (или по-флотски — рапорта) о зачислении его в органы КГБ.

Александра Алексеевна Угрюмова, мать:

Когда Герман учился на втором курсе, к нам домой приехал незнакомый мужчина. Я была на работе, директор вызывает в кабинет: «Вот, товарищ хочет с вами побеседовать». Мужчина предъявил мне удостоверение сотрудника КГБ, сказал, что имеет сведения, что наш сын желает работать в органах госбезопасности. Что бы вы на это сказали? Отвечаю, что я не против, если он сам так решил, но главное слово всё-таки за ним. Только дайте ему доучиться. А закончит училище, и если не передумает, то пусть будет, как он скажет.

Позже он прислал нам письмо — и вот строки, которые я запомнила едва ли не дословно: «Дорогие мама и папа, я прошел все проверки. Спасибо вам большое за вашу чистоту. Спасибо, папа, за силу и доброту, а тебе, мама, спасибо за интеллигентность!»

Юрий Алексеевич М-цев:

После окончания высшей школы КГБ СССР он был направлен на ту же Каспийскую флотилию. Оперативную работу начал в родном Военно-морском училище имени С. М. Кирова, на факультете иностранных студентов. Там обучалось что-то около тысячи человек. Много курсантов было из стран Ближнего Востока, практически из всех стран Магриба, из Центральной Африки, не было только из южной Африки.

Там он хорошо изучил характер восточных народов, и эти знания на практике использовал в своей дальнейшей работе. Он часто выезжал в Чечню, Дагестан, Калмыкию и Кара-Калпакию, во многие места Азербайджана, и среди этих восточных народов везде был своим человеком. Хорошо знал их менталитет, традиции, уважал их и пользовался ответным уважением, и можно сказать, что нерешаемых вопросов у него на юге страны не было.

Виктор Алексеевич Смирнов:

В училище было два факультета: советский — в нём штурманский и химический факультеты — и иностранный. Здесь был конгломерат национальностей: кубинцы, эфиопы, гвинейцы, болгары, югославы, корейцы, арабы, сомалийцы и т. д.

Как оперуполномоченный Герман Алексеевич быстро рос. Вскоре после назначения в училище он уже занимался иностранным факультетом. А работа с иностранцами — очень серьёзная работа. Я имею в виду контрразведывательную работу.

Капитан 1-го ранга Баграт Рафаэлович Князчан:

Вернулся он на Каспий капитан-лейтенантом, а через непродолжительное время — по-моему, досрочно — ему присвоили звание капитана 3-го ранга. В Каспийском военно-морском училище существовали практически два училища: наше и иностранное. Наших курсантов было 1100 человек, иностранцев — больше. Причем были как курсанты, так и слушатели: приезжали морские офицеры на год-два для повышения квалификации. Учитывая возрастающий объём работы, при училище в 1978 или 79-м году создали группу Особого отдела из пяти или шести человек. Герман стал начальником этой группы. На этом посту, если не ошибаюсь, у него произошло пять или шесть раскрытий. Скандалов не было. Приезжали представители посольств, военные атташе, чтобы загладить дело. А «засвеченного» курсанта отчисляли однозначно.