Вячеслав Морозов - Адмирал ФСБ (Герой России Герман Угрюмов)

Весь огненный удар, по сути, как и в 1994 г., обрушился на русские дома, обитателям которых некуда, да и не на что уезжать.

Многие беженцы из Наурского и Шелковского районов рассказывают, как часто наша артиллерия лупила по русским же станицам после того, как оттуда ушли чеченские боевики. Русские бегут в Ставропольский край и Моздок. Но и здесь на КПП их встречают грубость и равнодушие. Точно известно, что часто пропускают за взятку чеченцев, но зато часами мурыжат своих же русских стариков.

Миграционной службе РФ русские беженцы не нужны. Недавно в интервью Каламанова — руководителя ФМС РФ прозвучало, что беженцам положено 35 рублей в день. Так и этих крох не выдают! Русские беженцы из Шелковского и Наурского районов почти две недели жили на привокзальной площади Моздока в ожидании хоть какой-то помощи. И лишь участие и человечность простых горожан изменило это положение.

На фоне такого искреннего народного порыва ещё более омерзительно выглядит деятельность чиновников, по роду своей службы обязанных оказывать помощь беженцам. Похоже, что российская ФМС стала поистине русофобской организацией, направляющей составы помощи семьям чеченских боевиков, при этом игнорируя русских беженцев, в основном находящихся в Моздоке и Ставропольском крае. Их вынуждают возвращаться назад в станицы, где ещё идут зачистки и зверствуют чеченские бандиты. 7 октября житель станицы Чернокозово Ибрагимов расстрелял 42 русских жителя этой же станицы. А несколькими днями раньше чеченец зарезал семью Алленовых в станице Алпатово.

«Спецназ России», № 10 (ноябрь), 1999 г.

Баграт Рафаэлович Князчан:

Сейчас кто-то может мне не поверить: мол, под Героя подгоняю свои воспоминания о нем, но могу поклясться, что чеченские события он предвидел еще до развала Союза. Задолго до бакинских событий мы с ним говорили об этом. Не «программно» — что, дескать, именно так и будут развиваться события в стране, нет. Страна уже начала ходить ходуном, упиваясь разрешённой «гласностью», вот тогда у нас и возникали такие разговоры — мозаичные, в какой-то мере не очень «предметные», но сейчас я, спустя срок, обобщаю и понимаю, что Герман мыслил как хорошо подготовленный геополитик и знаток национальных тонкостей.

С его подачи у меня семь «поколений» водителей-срочников были чеченцы. Помню, однажды я спросил его об этом: зачем? Он мне ответил:

— Баграт, скоро грянет карабахская проблема. Она взорвется, если её заранее не решить. А ты видишь, что её решать никто не торопится, да как будто и не собирается. Но Чечня — это тебе не Карабах!.. — Помолчал, потом добавил: — Пройдет года два-три, и мы будем молиться на то, что мы сейчас делаем. Надо готовить своих людей, надо готовить актив.

Именно так он и выражался: актив.

На Каспийскую флотилию чеченцев он набирал десятками. И большинство из них остались верными России, когда началась чеченская вольница. Расскажу об очень интересном случае, который имел место гораздо позже — месяцев за пять до его кончины. Позвонил мне:

— Шеф, привет! Ты знаешь, где я нахожусь? На «югах». Что делаю? Да вот, сижу, беседую с одним из наших общих знакомых…

— Ну, раз наш общий знакомый — передай ему привет.

— Не-е-т, шеф, таким, как он, приветы не передают!.. И от меня он привета не дождётся, когда… кой-куда его отправят. Лет на несколько.

Значит, кто-то из наших бывших друзей-чеченцев проштрафился. И попался. И он решил этим звонком ко мне дать ему понять, что тот предал нашу дружбу. Я думаю, это был очень сильный ход, который, возможно, подтолкнул того чеченца к раскаянию. Но кто это был — до сих пор не знаю. Понятно, что один из тех, кто подался в мерзавцы…

Владимир Иванович Петрищев:

Ко второй чеченской кампании мы все готовились весьма основательно, ибо прекрасно понимали, что второй войны не избежать. Как готовились? И планы разрабатывали, и базу создавали, и людей готовили. С точки зрения исполнительной изначально там, на месте, этим занимался Герман Алексеевич. Потому-то его позже и назначили заместителем директора ФСБ и «бросили» на Чечню, где он находился почти безвылазно. За год с небольшим лучше него вряд ли кто овладевал ситуацией основательнее. Там он стал фигурой заметной, узнаваемой, влиятельной: мог организовать дело и его решить.

В Чечне у нас много отделов Управления военной контрразведки, их работу требовалось скоординировать: встречаться на местах, осуществлять конкретные планы, организовывать на месте взаимодействие — это он все знал и умел делать на высоком уровне. Встречался с местными властями, прокуратурой, милицией, с органами иного подчинения, с нашими территориальными органами. Очень предметно мы работали по работорговцам, и Герман Алексеевич этим вопросом занимался.

Если говорить с общей точки зрения, мы старались создать систему оперативных мер. Беда-то в чем была — слабость оперативных позиций по бандформированиям. Мы постарались эту систему укрепить и привести ее к единому знаменателю, чтобы она действовала по единому плану, под единым руководством. А когда броуновское движение превратится в целенаправленное, тогда и будут результаты. Очень серьёзную работу провели по оценке боеготовности сил и средств военного командования на месте (командующим СКВО был тогда Виктор Казанцев).

Чечню Угрюмову доверили еще и потому, что для него было характерно знание людей Кавказского региона, сопредельных территорий и, главное, умение работать в экстремальной обстановке, принимать быстрые и эффективные решения и реализовывать их. Причем — не подстраховываясь! Там пригоден именно такой метод работы: сам решаешь, сам выполняешь решение и сам за него отвечаешь. Для того тебя туда и послали.

Александр Владиславович Жардецкий:

Когда шла подготовка ко второй чеченской кампании, тут и встал вопрос: а где информация? Занадобился Аслан Масхадов, люди из его окружения — где искать? Без агентуры не ответишь на многие вопросы. Вспомнили про Германа Алексеевича, про его знание Востока, умение работать с населением. Перевели его в Москву и «поставили» на Чечню. Ошибки не было в выборе кандидатуры, так как при нем дело сразу пошл о. Агентура ему верила, поскольку отличительная черта Угрюмова — надёжность. Причем надёжность во всём. Это такая база для доверия — ого!..

Виктор Алексеевич Смирнов:

Знание национальных особенностей горских народов и личные качества, о которых уже говорили, позволили ему резко выделиться среди других контрразведчиков в чеченской кампании. Кому-то, может быть, мои слова покажутся странными, но я свидетельствую: он любил чеченский народ. Там, где он бывал в Чечне (а он проехал её вдоль и поперек!), он знал поимённо всех, с кем ему доводилось встречаться. И чеченцы знали его и относились исключительно по-хорошему. Герман Алексеевич тяжело переживал трагедию чеченцев, что лидеры их позволили втянуть народ в кровавые события, и делал для них максимально возможное и полезное.