Бидия Дандарон - Письма о буддийской этике

Сначала он должен научиться удерживать мысли на несколько секунд, потом — на минуты и часы. Вот здесь требуются: 1) знание, 2) вера и 3) воля, которые могут заставить человека оторваться от чувственного мира.

Когда он научается сосредоточиваться, тогда появляется сократовский даймон, как он выражается, «восходит внутреннее солнце». В это время человек приобретает способность самадхи. Самадхи ему дает такое блаженство, какое обычный человек не может представить, это нечто, подобное «сверхчувственному блаженству». Все чувственные блаженства, вместе взятые, не могут быть сравнимы с этим блаженством. Когда ищущий научается открывать самадхи, он невольно будет искать уединения (лесные чащи, безлюдные, обросшие камышами озера). Когда откроется этот даймон, ищущий не будет находить места в мире, в обществе. Ему представится невозможным жить без созерцания. В это время его перестают интересовать такие ценности, как красота (природы, искусства и людей), половая любовь, слава и богатство. Этот даймон, или «внутреннее солнце», неминуемо влечет к дальнейшему созерцанию и, таким образом, ищущий без усилия воли идет от первой стадии до второй и далее до четвертой стадии глубокого сосредоточения, где нет этого возбуждающего даймона, т. е. он переходит (или растворяется) в божественном покое нирваны.

Ролоцзава говорит: «С приобретением самадхи (даймона) ищущий отрывается от материального мира, но зато для него открывается мир — таинственный мир духа. Как правило, без исключения, в этот период ищущий входит в отношения с разными бестелесными духами». (Я понял, что он имеет в виду и чертей.) Этих духов столько много, сколько людей на земле. Ролоцзава делит их на 12 групп; если судить с точки зрения человека, то — на 12 национальностей.

Очень жаль, что эти книги не дают вынести из библиотеки. Я мог бы тебе перевести отдельные моменты из них.

В одном месте Ролоцзава говорит, что иногда рождаются люди с открытыми даймонами, телепаты и ясновидцы, но их сила настолько ничтожна по сравнению с теми, которые достигают самадхи посредством созерцания, что они, как комар рядом с Гималаями. Я невольно сравнил Оскара с йогом.

Пока, желаю тебе всех благ.

Целую горячо-горячо, моя йогиня.

Всегда твой Биди.

P.S. Посылаю тебе вырезку из «Литературной газеты» от 21/Ш-57 г.

Милая и хорошая моя Наташенька!

Сегодня я получил твое письмо от 27 марта. Спасибо большое за хорошее письмо, мое единственное утешение. Очень рад, что ты начала проявлять внутренний, глубокий интерес к тому, о чем мы беседуем с октября прошлого года. Книгу, которую ты высылала из Вильнюса 26-го, я получил 28-го марта. Очень, очень тебе благодарен. Я уже дочитал до того, как англичане второй раз явились к жителям Голубых гор. Книга, должно быть, интересная. Кроме этого читаю «Грозовой перевал» Эмилии Бронте; начинаю понимать, почему ты рекомендовала мне ее прочитать. В последнее время страдаю бессонницей (сплю три-четыре часа в сутки, принимаю бехтеревские таблетки — немного помогают), по этой причине в долгие бессонные часы мне приходится созерцать и проглатывать огромное количество всевозможной литературы.

В жизни мне не везет: никак не могу добиться того, чего желаю, иногда погружаюсь в мир мечты и воспоминаний. Самыми лучшими минутами моей жизни были те дни, когда ты была со мною. Будут ли когда-нибудь вновь такие блаженные минуты для меня? Я большего не прошу у этого проклятого мира. Как мне хочется еще раз увидеть тебя хотя бы одним глазом. Ты — моя радость, мой ангел.

В этом письме ты опять затронула вопрос о незнании и удивляешься: «Почему же так устроено, что человек принимает все земные блага за нечто постоянное и истинное? Все равно выходит так, что Богу угодно незнание или зло, иначе жизнь на земле осталась бы такой же; он большинству людей все же дал бы понять, что вся земная жизнь не стоит радости и счастья, что надо отказаться от всего, что будто только кажется красивым и хорошим».

Прежде чем ответить на этот вопрос, привожу цитату из сочинения знаменитого индуса Ашвагхоши, жившего в IV веке до н. э. (в переводе К. Д. Бальмонта, 1912 г.).