Бидия Дандарон - Письма о буддийской этике

В эти дни в Москве гастролирует артист Ленинградской эстрады — некий Михаил Куни. Он дает телепатические сеансы и другие номера. В афишах и в «Вечерней Москве» пишут о том, что показывает Михаил Куни, но это не имеет ничего общего с иллюзией или обыкновенным фокусом, он разгадывает мысли людей, точно отгадывает отдельные слова, задуманные человеком, на страницах книг и т. д. У скептика, сидящего в зале, под влиянием непогрешимого действия М. Куни исчезает скепсис. Таким образом, он лишний раз доказывает, как много тайн содержит человеческий мозг. По рассказам людей, которые посетили этого М. Куни, он делает почти то же самое, что и Оскар Лаутензак. Выступает он в Доме Красной Армии и в московской «Эстраде» (пл. Маяковского). Очень-очень жаль, что этого не было, когда ты была в Москве. Мы могли бы сходить. М. А. и Наталия Моисеевна собираются. Это действительно интересно; может быть, он возбудит интерес к парапсихологии в Советском Союзе.

В Москве большой переполох. В связи с хрущевскими тезисами на февральском пленуме ЦК объединяются многие министерства и выезжают из Москвы, также очень многие учебные заведения (институты) и научные институты тоже выезжают. Есть предложение кавказских писателей, чтобы Институт востоковедения Академии Наук из Москвы перебросить или на Кавказ, или в Среднюю Азию. Насчет ленинградского филиала нет разговора, ибо он тесно связан с восточным факультетом ЛГУ. Но они ведь могут открыть восточные факультеты при Тифлисском, Ереванском или при Ташкентском, Ашхабадском университетах, так что это тоже не тормоз для тех, кто заинтересован в переброске института. Большая паника среди научных работников Института востоковедения. Многие научные сотрудники (старики), которые прижились в Москве, имеют квартиры и семьи, уже хотят уйти на пенсию.

А со мною лично в эти дни произошли большие неприятности, окончательный результат будет известен завтра, т. е. 13 апреля. Пока я не решаюсь тебе писать, напишу на днях, когда все это пройдет и когда я успокоюсь более или менее. Сегодня М. А. вызывают в милицию из-за меня. Мне жить пока негде. Да еще твое молчание меня доводит до отчаяния. Все мои неприятности, связанные с материальными условиями, все вместе взятое, вплоть до моего ареста (если это случится когда-нибудь), не представляют ничего особенного для меня по сравнению с тем, что ты могла заболеть и т. д. В эти дни мое безвыходное положение меня не тревожило так, как твое молчание. Как я рад, что ты, мой ангел, моя радость, написала мне письмо.

Книга, которую я уже заканчиваю читать, видимо, принадлежит перу Елены Блаватской и называется «В дебрях Индостана». Там ведь описываются не только жители Голубых гор, но и вообще Индия. Страшные жители Голубых гор, особенно карлики племени муллу-курумбов, связаны, несомненно, с черной магией. Это ужасное учение, где человек достигает духовной силы посредством несовершенных (злых) духов и имеет с ними контакт.

Черная магия процветала еще до прихода Будды. Буддийская йога была создана на почве борьбы с черной магией и со всеми черными духами — с Махешварой (главный из них), с ракшасами, якшами, оракулами, тиранами и многими другими. Существуют биографии 84-х индийских (буддийских) йогов, где описывается жизнь и деятельность этих йогов, пути их созерцания, чувства, испытанные ими во время трансов (самадхи), и т. д. Я читал о них на монгольском языке (перевод с санскрита) в двенадцать лет, потом — уже взрослым. В этих биографиях описывается постоянная борьба этих йогов с черными духами. И это учение проникло впоследствии (около VIII в. н. э.) в Тибет, из Тибета — в Монголию, Китай, Корею и Японию. До последнего времени некоторые монгольские священники (ламы) обладали знаниями черной магии и умерщвляли тех, кого ненавидели; заболевшего от этого колдовства могли вылечить только те, которые находились на пути к йоге. После разоблачения эти ламы (монахи) выгонялись из монастыря как нарушители законов Будды.

В этой книге на с. 145 рассказывается о хука-мелла, или «самодвижущейся палке», благодаря которой колдун Махидхар отыскал украденные вещи брамина. Эти способы отыскивания украденных или потерянных вещей существовали, например, в Монголии еще до 1926 года.

Я сам видел, как отыскивались вещи этой палкой. Действительно, мой родственник — юноша лет восемнадцати, взявшись за эту палку (в Монголии применяют стрелу из лука), почувствовал, что им овладела какая-то особая сила. Он пустился бежать и по дороге старался освободить свою руку от стрелы, но тщетно, ибо стрела приросла к его руке и тащила его. Тысячи подобных случаев можно видеть на Востоке. Правильно говорит автор этой книги, что «приглашаем неверующих в Индию, особенно в Мадрасское президентство, на Голубые горы». Пусть они поживут там несколько месяцев и познакомятся с «загадочными племенами» нильгири, а главное — с муллу-курумбами.

(Продолжение)

Так вот, буддизм проповедует аскетизм, поскольку он проповедует сожжение всего дурного в сердце. «Кроме того, аскетический искус Будды имеет в виду арену внутренней жизни духа, а не внешние судьбы тела. Будда фактически допускает заботу о теле, хотя и не допускает привязанности к нему. „Ты был когда-нибудь ранен стрелой в сражении?“ — „Да, был“. „А ты смазывал свою рану мазями, лил на нее масло, перевязывал ее куском тонкой материи?“ — „Да“. „Любил ли ты свою рану?“ — „Нет“. „Точно также и аскеты не любят своего тела; но, не будучи к нему привязаны, они пользуются им для того, чтобы совершенствоваться в религиозной жизни“» (Milinda, p. 73).

«Будда даже разрешил бхикшу (ученику-аскету) прилично одеваться, хорошо (нормально) питаться, иметь жилище и пользоваться медицинской помощью. Он знал, что телесное мучение вредно для силы духа, столь необходимой для понимания философских истин. Будда облагородил аскетизм, проводя различие между подлинным и Ложным аскетизмом. Он осуждал нездоровые крайности некоторых безобразных типов аскетизма. Нож, если его схватить за лезвие, ранит руку. Ложный аскетизм некоторых индийских школ принижает людей. Для Будды аскетизм означает не разрыв жизненных уз, а искоренение эгоизма.

Аскет — не тот, кто умерщвляет тело, а тот, кто очищает душу. Аскетизм есть только отрыв от вещей, отвлекающих в сторону наши Желания „от забот мира и обманчивости богатств и стремления к обладанию другими вещами“. В упанишадах Начикетас с величайшим презрением отказывается от преходящих удовольствий мира, страстно желая познать Брахмана, живущего по ту сторону смерти, таящегося в глубинах. Отречение необходимо для всякой здоровой жизни. Когда монахиня Гаутами попросила Будду рассказать ей о сущности дхармы, Будда сказал: „Если в отношении какого бы то ни было учения ты уверена, что оно ведет к страсти, а не к миру, к гордости, а не к смирению, к желанию многого, а не к желанию малого, к любви к обществу, а не к любви к уединению, к праздности, а не к серьезному стремлению, к духу, который трудно успокоить, а не к духу, который легко успокоить, — то, о, Гаутами, это учение не есть дхарма“» (Dahlke. Buddlhist Essays, p. 215).