Сергей Нечаев - Барклай-де-Толли

После этого Клингспор двинулся на Револакс, где 15 апреля участь Кульнева постигла сводный отряд из 1500 человек генерала М. Л. Булатова. Рано утром шведы произвели неожиданное нападение на русских. Отряд Булатова долго сдерживал натиск шведов, но потом один батальон Пермского полка был опрокинут и отступил к Сикаиоки, бросив бывшее при нем орудие и не уведомив генерала о своем отступлении.

Оставшись с горстью храбрецов, Булатов решил сражаться до последней капли крови. Раненный два раза, он гордо ответил на предложение о сдаче, что «честь русского солдата повелевает умереть с оружием в руках» [31. С. 102].

В конечном итоге генерал был окружен со всех сторон. Он дал команду пробиваться штыками, но раненный в третий раз — пуля прошла навылет, рядом с сердцем, упал без чувств и был взят в плен с остатком своих людей, бившихся до истощения последних сил…

Под Револаксом русские «потеряли три орудия, девять зарядных ящиков и до 500 человек убитыми, ранеными и взятыми в плен. Отряд Булатова был совершенно истреблен. Шведы приняли храброго Булатова и пленных его сподвижников с уважением и почестью, отдавая полную справедливость их геройскому мужеству» [31. С. 102]. Михаил Леонтьевич был отправлен в Стокгольм и перенес там тяжелейшую операцию. В феврале 1809 года ему предложили свободу в обмен на обещание не воевать больше против шведов и их союзников, но он отказался, после чего ему было разрешено уехать в Россию без каких-либо условий. Уже в России он был оправдан военным судом и направлен для продолжения службы в Молдавию…

Но и это, как говорится, было еще не все.

К генералу Булатову шел из Куопио полковник Обухов с тремя ротами Могилевского пехотного полка и тремя орудиями, прикрывая обозы и транспорт со съестными припасами. Узнав об этом, граф Клингспор немедленно отрядил на перехват русской колонны полковника Йогана-Августа Сандельса с тремя тысячами человек и шестью орудиями.

Генерал Тучков 1-й отправил к Обухову курьера с приказом возвратиться в Куопио, но его перехватили финские крестьяне и доставили к Сандельсу. Обухов, ничего не зная о произошедшем, шел вперед и только в Пулхило, в пяти переходах от Револакса, узнал, что против него идут значительно превосходящие его по численности шведы. Отойти было уже нельзя, и полковник решил принять неравный бой. В это время Сандельс присоединил к своему отряду еще несколько сотен вооруженных крестьян, а затем обошел и окружил малочисленный русский отряд. Бой продолжался четыре часа. Половина отряда была перебита, остальные, в том числе и получивший тяжелое ранение полковник Обухов, взяты в плен. Одно орудие было сброшено русскими в воду, а с двумя другими штабс-капитан Могилевского полка Сербии сумел чудом уйти и прибыть к Тучкову.

После этих событий Н. А. Тучков оказался в весьма неприятном положении. Имея не более пяти тысяч человек под ружьем, он и сам мог быть окружен Клингспором. В результате генерал начал отступать и 21 апреля прибыл в Гамле-Карлеби. Там он остановился, однако граф Клингспор, как рассказывает Фаддей Булгарин, «не мог воспользоваться своим преимуществом, потому что в это время наступил перелом в природе, во время которого в Финляндии все должно уступить ее силе. Началась оттепель, предвестница весны, в этом году весьма ранней. Снега стали быстро таять, и с гор хлынула вода в виде водопадов, долины превратились в озера, ручьи — в огромные и быстрые реки, ниспровергая мосты и плотины. Финляндия представляла первобытный хаос. Все движения войск должны были прекратиться к счастью отряда Тучкова — но нравственное чувство вспыхнуло в финском народе. Во время двухмесячного отступления шведских войск народ в Финляндии упал духом, и многие финские офицеры и солдаты уже намеревались оставить шведское войско и возвратиться в свои семейства. Сельские жители не смели сопротивляться, почитая русских непобедимыми. После неудачи Кульнева под Сикаиоки, истребления отрядов Булатова и Обухова и ретирады Тучкова Финляндия как будто воспрянула от волшебного сна. Клингспор раздавал прокламации короля, приглашавшие финнов к восстанию и истреблению неприятеля всеми возможными средствами» [31. С. 103–104].

В результате, по всей Финландии вспыхнул бунт, распространившийся почти до русской границы.

У Фаддея Булгарина читаем:

«Все финские поселяне — отличные стрелки, и в каждом доме были ружья и рогатины. Составились сильные пешие и конные толпы, которые под предводительством пасторов, ландманов (почти то же, что капитан-исправник) и финских офицеров и солдат (распущенных по домам после сдачи Свартгольма) нападали на слабые русские отряды, на госпитали, и умерщвляли немилосердно больных и здоровых. Разъяренная чернь свирепствовала! Множество транспортов со съестными припасами и амуницией и магазины были разграблены. Возмущение было в полной силе, и народная война кипела со всеми своими ужасами» [31. С. 104].

Но и этого было мало. Полковник Сандельс, отправленный графом Клингспором в Куопио, шел тем же самым путем, по которому совсем недавно следовали генерал Булатов и полковник Обухов, — повсюду его встречали с огромным энтузиазмом, и вооруженные толпы финских охотников присоединялись к нему на каждом переходе.

На морском берегу, где в это время находился с главными силами главнокомандующий граф Ф. Ф. Буксгевден, важнейшими событиями стали покорение крепостей Свеаборг и Свартгольм. Обе они капитулировали после довольно продолжительной осады: Свартгольм сдался 6(18) марта, Свеаборг — 22 апреля (4 мая) 1808 года.

Интересно отметить, что Свеаборг, «крепость первого класса, коей порт может поместить до шестидесяти военных кораблей» [50. С. 106], подвергли двенадцатидневной бомбардировке, но исход баталии «решили не сталь и свинец, а золото. Ибо согласно знаменитому афоризму римского полководца Суллы, “стены крепости, которые не могут преодолеть легионы, легко перепрыгивает осел, нагруженный золотом”. Каменский просто подкупил коменданта Свеаборга вице-адмирала Карла-Улофа Кронштедта» [150. С. 339].

«Свеаборгская крепость покорилась нашему оружию. Шведские войска, защищавшие ее и составлявшие седьмую часть гарнизона, отправлены были пленными в Выборг, но около шести тысяч финских войск распущены были по домам с паспортами» [49. С. 274].

В Свеаборге русские захватили множество орудий, огромные запасы всякого рода и шведскую гребную флотилию в составе ста с лишним судов.

Относительно обстоятельств взятия этих двух важных крепостей Михайловский-Данилевский пишет следующее:

«Из переписки графа Буксгевдена можно вывести догадки, что к покорению Свартгольма были употреблены такие же средства, какие и против Свеаборга, но верных доказательств на то в делах не находится» [93. С. 58].