Георгий Агабеков - ЧК за работой

– Да, брось, что ты не рад, что с тебя сняли это грязное поручение?- обратился я к нему, желая успокоить.

– Не в этом дело, а в том, что наши чиновники в ГПУ всегда так делают. Пошлют на смерть человека, а потом окажется, что этого вовсе не нужно было. Что они гонят, что ли, с организацией убийства за границей?

Могли подумать прежде, чем приказывать? Хорошо, что телеграмма пришла сегодня, а то у них привычка отменить приказ, когда он уже выполнен. Сколько таких случаев было за мою работу секретарем коллегии ВЧК и ГПУ? Амнистируют арестованного, а он, оказывается, давно расстрелян. А, впрочем, ты прав, ну, их к черту! Давай лучше поужинаем,- предложил он.

В эту ночь мы пьянствовали до утра, поднимая тосты за "воскресших" Бажанова и Максимова, которых Москва внезапно амнистировала.

Пользуясь пребыванием в Мешеде, я решил съездить Ашхабад. Туда, главным образом, тянуло желание

повидаться с моими родными, которых я давно не видел. Заодно нужно было с местным ГПУ разрешить несколько вопросов пограничной разведки. Выехав рано утром на автомобиле из Мешеда, я к вечеру подъехал к советско-персидской границе. Меня встретил заранее предупрежденный о моем приезде начальник Гауданского пограничного поста, один из моих старых сослуживцев по Ч К. Когда я, сойдя с машины, хотел направиться в здание поста, то на меня набросились с десяток огромных овчарок. Начпоста быстро накинул на меня красноармейскую шинель, и собаки внезапно успокоились и завиляли хвостами.

– Видишь, какие у нас собаки? Это они фактически несут сторожевую охрану границы. Как только начинает темнеть, собаки уходят с поста и располагаются на холмах до утра. И можете быть уверены, что никто не пройдет незамеченным границу. Раз покажется кто-нибудь не в армейской форме, собаки не выпустят живым,- рассказывал начпоста.

– Да что же, дрессировали их так, что ли?- спросил я.

– Да, нет, сами научились. Ходили с армейцами по постам и научились,- ответил он.

Через полчаса я поехал дальше и уже ночь провел под родительским кровом в Асхабаде.

На следующее утро я сидел в большом кабинете председателя ГПУ Туркменистана Каруцкого. За письменным столом против меня сидел сам Каруцкий, растолстевший, несмотря на свои 30 лет, как боров.

– Как же мог Трилиссер отменить расправу с Бажановым, когда я вчера получил еще одну телеграмму от 1-го заместителя председателя ОГПУ Ягоды – во что бы то ни стало прикончить его?- кричал задыхающимся голосом Каруцкий после того, как я ему рассказал о полученной мною последней телеграмме в Мешеде.

– Ну, что же? Это значит, что правая рука не знает, что делает левая. Тебе Ягода пишет, ты и исполняй, а мне приказано не трогать, я тоже исполняю данный мне приказ,- ответил я.

– Ты лучше расскажи, как они убежали отсюда,- попросил я после некоторой паузы.

– Да очень просто. Выехали на праздник, будто на охоту, и скрылись. Мы только через два дня хватились и узнали, что они за границей. Я пустил на территорию Персии целый десяток переодетых туркменами красноармейцев перехватить их, но было поздно. Их уже повезли дальше. Ах, если бы они мне попались живыми! Я бы им показал, где раки зимуют. Сам бы их "допрашивал"!- говорил Каруцкий, стуча кулаком по столу.

– Однако и фортели же ты выкидываешь! Как это ты рискнул послать переодетых красноармейцев за границу? А если бы их там обнаружили, то ведь это пахнет крупным дипломатическим скандалом,- сказал я.

– Ну, милый мой, что нам впервые что ли. Я вот наспех опять послал своих ребят в Лютфабад, и они увезли мне оттуда английского агента,- ответил Каруцкий.

– Каким образом?- задал я вопрос.

– Понимаешь, нахальство какое! Приехал этот агент к самой границе и оттуда начал вести разведку против нас. Ну, мои ребята ночью пробрались через границу и, взяв его спящим, завернули в простыню и привезли сюда.

– Что же он не сопротивлялся?- спросил я.

– Пробовал кричать, но его так избили, что он только на следующее утро очнулся здесь в подвале,- ответил Карзуцкий,- кстати, приходи сегодня вечером и помоги допросить его, а то он говорит только по-персидски. Я согласился.

– Ну, а как ты ладишь тут с туркменским правительством? Не склочничаете между собой?- переменил я тему разговора.

– Нет, я их держу в руках и в ГПУ никого не пускаю. Недавно меня избрали членом ЦК и ЦИК Туркменистана, да вдобавок орден преподнесли,- ответил он, самодовольно улыбаясь.

В тот же вечер после допроса "агента англичан" я пошел ужинать к Каруцкому на квартиру. На столе стояли закуски и несколько бутылок водки.

– Да, Агабеков, тоска здесь в Туркестане ужасная только водкой и спасаюсь от тоски и малярии,- острил Каруцкий, наполняя снова чайный стакан водкой. К концу ужина он уже наполовину был пьян. Я стал прощаться,

видя, что стаканы вновь наполняются.

– Так ты не забудь прислать шесть метров мне на костюм, да жена просила духи и пудру "Герлен". Пришли с первым же курьером,- попросил Каруцкий.

– Хорошо, пришлю,- обещал я.

– А Бажанова и Максимова поймаю. Не я буду, если не поймаю. Как? Бежать из моего района?- уже заплетающимся языком говорил Каруцкий.

Это было в 1928 году. Я свое обещание сдержал. Я послал Каруцкому материал на костюм и жене его духи и пудру. Он же свое обещание выполнить не смог. Бажанов и Максимов благополучно добрались до Парижа.

Бедный толстяк Каруцкий! Ты, наверное, и сейчас за бутылкой водки клянешься расправиться со мной… А пока что издеваешься над моими стариками-родными. Они же в твоем районе!

В середине 1928 года я вернулся в Москву. Перед этим я по заданию ГПУ объехал всю южную Персию и выяснял тамошнее положение на случай войны. Из своего объезда я окончательно сделал вывод, что в Персии продолжать легальную работу ГПУ нет смысла. То, что в мирной обстановке можно было сделать, мы сделали, но поскольку все высшие инстанции правительства и Коминтерна считали будущую войну с капиталистическими странами неизбежной, мы должны соответственно реорганизовать наш аппарат и сделать его пригодным для войны. А чтобы разведка могла успешно работать во время войны, она должна быть абсолютно обособленной и нелегальной. Нельзя ставить разведку в ту или иную зависимость от Наркоминдела и Наркомторга, представителей которых могут выслать в случае войны.

И вот, сидя в кабинете зампреда ОГПУ Трилиссера, куда я пришел вместе с начальником восточного сектора ИНО Триандофиловым, я излагал свою точку зрения. Триандофилов, с которым мы раньше обсудили этот вопрос и пришли к соглашению, молча сидел в течение моего доклада и одобрительно качал своей большой лысеющей головой.

– Да, идея в принципе правильная, я уже сам обдумывал этот вопрос. Но кого назначить нелегальным резидентом в Персию?- спросил Трилиссер.- Что вы думаете на этот счет?- обратился он к Триандофилову.