Лайза Роугек - Сердце, в котором живет страх. Стивен Кинг: жизнь и творчество

Как-то раз Деволт позвонил главному редактору Наю Уилдену и поделился впечатлениями о замечательном рассказе молодого автора по имени Стивен Кинг. «Однако он сразу меня предупредил, — позднее рассказывал Уилден, — что в нашем журнале прежде не публиковали ничего похожего. Я сказал, все равно неси — и пока я его читал, честное слово, у меня мурашки бегали по спине».

Он написал Стиву, чтобы сообщить, что они согласны взять рассказ и готовы заплатить сотню баксов. Стив тут же принял предложение, приложив к письму с ответом еще несколько рассказов — на случай если Уилден заинтересуется.

Разумеется, Стив знал, что журнал эротический, но ему нужно было оплачивать счета. И он пока не растерял оптимизма. Кинг по-прежнему с жадностью набрасывался на любую новую книгу — чем популярнее жанр и уродливее обложка, тем лучше. Но время от времени, при выборе книг на библиотечной полке, где обложку так сразу не разглядеть, его подстерегали неприятные сюрпризы. Вот как он сам их описывал: «Бывало, откроешь книгу на титульном листе, и в глаза сразу бросается надпись типа „Автор благодарит Фонд Гуггенхейма за финансовую помощь в написании книги“! Хотелось крикнуть этому „автору“: „Ну что, говнюк хренов? Урвал бабла и теперь на халяву просиживаешь задницу где-нибудь в уютной квартирке в Нью-Гэмпшире, пока я корплю над книгой — по ночам, стуча по раздолбанным клавишам затекшими пальцами, которые все в ожогах от пятновыводителя? Да кто ты, блин, такой?“ У меня от возмущения и злобы аж пар из ушей валил — так сильно я завидовал счастливчикам. Я пришел к выводу, что гранты достаются тем, кто просиживает штаны на всевозможных заседаниях и конкурсах и в литературном смысле „нюхают друг у друга под хвостом“. Преподаватель литературы говорит аспиранту: „Идите почитайте Натаниела Готорна“. Парнишка возвращается и заявляет: „Классный писатель, шеф. Кстати, может, подпишете мою заявочку на грант Гуггенхейма?“ Меня это ужасно бесило».

Тем временем Стив и Тэбби планировали свадьбу, причем у невесты имелось одно условие: чтобы жених уволился из прачечной и подыскал себе работу получше. Поэтому он обещал, что весной продолжит поиски работы по специальности.

«Она утверждает, что я женился на ней ради ее пишущей машинки, — не верьте, на самом деле я пошел на это из-за ее роскошного тела», — позже будет шутить Стив. А если серьезно, то «оливетти» Табиты послужила более чем достойной заменой ветхому «ундервуду», который верой и правдой служил Стиву еще с конца пятидесятых. Но пишущая машинка стала лишь приятным дополнением к основному призу, самой невесте. «У ее машинки был довольно скучный шрифт, надоедливый, как нацистское приветствие».

Стив и Тэбби поженились 2 января 1971 года, в Олд-Тауне, родном районе Тэбби. Заплатив всего пятнадцать долларов девяносто пять центов, Стив приобрел в одной из ювелирных лавок в Бангоре комплект обручальных колец. Церемония прошла в католическом храме — в соответствии с религией невесты, — а прием организовали в методистской церкви, которую в юности посещал жених.

Стив не прекращал поиски работы, однако с вакансиями по-прежнему было туго, поэтому к моменту их свадьбы он так и не уволился из прачечной. Дату свадьбы специально подгоняли под рабочее расписание жениха. «Мы поженились в субботу, потому что в субботу днем прачечная была закрыта, — вспоминает он. — Все меня поздравляли, но почему-то не забыли вычесть соответствующую сумму из зарплаты за отсутствие в субботу вечером».

В июне 1971 года Тэбби окончила Университет штата Мэн, став дипломированным историком. Это был долгий и утомительный процесс, ведь она продолжала ходить на занятия почти на сносях и даже после того как родила, совмещая учебу с уходом за новорожденной дочуркой.

Получив диплом, Тэбби столкнулась с теми же трудностями, что и ранее Стив: вакансий по специальности не было, предлагали лишь однообразный неквалифицированный труд. Пришлось устроиться продавщицей пончиков в «Данкин донатс». И то менеджер поначалу не хотел ее брать из-за диплома.

Со временем Стив и Тэбби возненавидели запах пончиков почти так же сильно, как и вкус омаров. «Поначалу аромат казался чудесным, ну, знаете, свежий такой, сдобный, — рассказывал Стив, — только очень скоро этот приторный аромат надоел нам до чертиков. С тех пор я на пончики даже смотреть не могу».

Тэбби собиралась поработать какое-то время, пока их финансовые дела не наладятся. «Я собиралась уволиться, как только мы вылезем из долгов, потому что пока Стив работал в дневную смену, а я — в вечернюю, мы не успевали нормально пообщаться с Наоми или между собой, — в общем, ничего хорошего», — позднее будет вспоминать Табита Кинг.

«Мне кажется, что мы с женой с самого начала стали выстраивать семейную жизнь в соответствии с традиционными ценностями, — утверждает Стив. — Наверняка многие друзья считали нас старомодной чудаковатой парой. Мы завели детей и постарались их воспитать в тех же традициях — дружная семья, заботливые родители, уютный дом».

Теперь Кинг понимал: вряд ли его мечта зарабатывать на жизнь писательским трудом осуществится в ближайшее время. Поэтому, когда осенью 1971 года в средней школе Хэмпдена (той самой, где он на последнем курсе проходил практику) открылась подходящая вакансия, он согласился обучать старшеклассников. Для начала ему пообещали платить шесть тысяч четыреста долларов в год — шаг вперед, если сравнивать с работой в прачечной.

В то время Тэбби, Стив и Наоми жили в снятом напрокат жилом трейлере на трассе номер два в Хермоне, примерно в семи милях от школы. На работу и обратно Стив ездил на «бьюике-спешл» 1965 года выпуска. Каждое утро, перед тем как повернуть ключ в замке зажигания, он скрещивал пальцы на удачу, умоляя, чтобы эта развалюха завелась — машина держалась на честном слове, клейкой ленте да проволоке.

Казалось бы, все складывается неплохо: Кинг стал учителем английской литературы и наконец мог использовать полученные в колледже знания, — но очень скоро он обнаружил, что совсем не так представлял себе жизнь преподавателя. «Я-то думал, что, преподавая в школе, гарантированно обеспечу семью и заживу как типичный представитель среднего класса. Я и не догадывался, что школьные учителя ведут настолько жалкое, полунищенское существование, — признается он. — Как будто к ушам подсоединили кабель и высасывают из тебя все соки. Пришел домой, проверил тетради — и уже никакого настроения писать. Мы планировали купить машину, собирались зажить по-человечески, и вдруг нате вам — выясняется, что учителю живется хуже, чем работнику прачечной».

Чтобы справиться с разочарованием, Стив стал подмечать, как себя ведут ученики. Домой он ехал, перебирая в уме свежеподсмотренные истории и яркие новые идеи, которые его подопечные подсказали ему в этот день (порой даже приходилось слегка помучить их на уроках — само собой, всегда беззлобно и с юмором).