Сергей Есин - Дневник, 2004 год

Днем обедал вместе с нашими арендаторами, которые занимаются кузбасским углем. Говорили об украинских выборах, о налогах, о Ходорковском. Это знающие грамотные люди бизнеса, жонглирующие огромными суммами. Я задал, может быть, некорректный вопрос: вот взялись за Ходорковского, а с остальными олигархами как? Из дальнейшего разговора я выстроил такой ответ: остальные олигархи задолжали нашему государству приблизительно столько же, в тех же пропорциях, что и Ходорковский. Но он полез в политику, видимо, сам захотел стать президентом. Теперь ясно, почему так получилось. Но сил хватило на одного Ходорковского — и так бизнесмены всего мира подняли вой из-за того, что государство борется с этим воровством. Говорят, что Дерипаска самостоятельно готов, без всякого суда, отдать 70 % того, что в свое время не вполне лояльно получил.

Днем также заходила Галя Долматовская. Это связано с тем, как я и ожидал, чтобы назвать одну из улиц нашего города именем покойного Евг. Ароновича. Институт, конечно, поддержит это. Кое-что я ей уже придумал в смысле административных ходов. Галя сделала новый фильм — об актрисе Серовой и, наверное, хочет продвинуть его в Гатчину.

Вечером ездил на Конгресс соотечественников.

Мы все не очень четко представляем себе ту политическую работу, которая происходит на всех этих вечерах, якобы банкетах и т. д. Люди, играющие там заглавную роль, естественно, в этих банкетах не нуждаются, для них это — долг. Очень не люблю никуда ходить в пятницу, но муж Св. Киселевой Сережа прислал мне пригласительный билет на церемонию вручения почетной награды «Соотечественник года-2004». Указано и место: «ваш стол N 6, ваше место N 7». Сергей утром позвонил, напомнил, что я являюсь каким-то членом совета соотечественников, пришлось ехать. Я понимаю, нужны еще и узнаваемые лица и проч. и проч.

Всё происходило в гостинице «Россия». С трудом поставил на ул. Разина свою машину, обогнул корпус, вход со стороны Васильевского спуска, там же рядом вход в Золотой зал. Гостиница спроектирована и построена, конечно, неудачно. Вопрос заключается не в том, чтобы ее сносить, это очевидно. Но пока в Москве столько нуждающихся в жилье. Приём велся от лица мэра. Я приехал по времени впритык — правда, мэр еще не прибыл, но на пороге, ожидая и встречая, уже стоял С.И. Худяков. В одном костюмчике, на ветру, мерз, но надо принимать высокого гостя. Когда я через полтора часа выходил, С.И. опять стоял на холоде, координировал машины и по сотовому телефону договаривался о продолжении мероприятия, уже в узком кругу лауреатов, говорил о женах, детях, приглашенных для этого, и т. д. Тяжелая это работа по организации культуры в Москве!

Гостиница на этот раз удивила меня своей изношенностью. В свое время ее строили в каком-то приступе национального модернизма. Все «современные» кресла, шкафы, вообще этот стиль — уже давно ушли на помойку, видимо, скоро сломают и это несчастное, горевшее здание. Зал холодный, тоскливый, обычная, скучная фуршетная еда. Но как бы то ни было, все же работа по единению наших соотечественников, в жутковатых и неприспособленных условиях сего дня, ведется, и она необходима.

Было три лауреата, каждому из них вручили по хрустальному шару с землей всех субъектов федерации России — земля Родины. Это — Костя Цзю, знаменитый спортсмен, боксер, чемпион, уехавший из России 13 лет назад. Сейчас он кумир Австралии. Это удивительная женщина Татьяна Жданюк, русская по языку и национальности, она выиграла в Латвии выборы в Европарламент и из семисот с лишним депутатов единственная русская. Она организовала худо-бедно в Европе русскую партию — мы, русские, все равно возьмем своё, не мытьем так катаньем. И третий — предприниматель из Запорожья, некий Богуслаев, выпускает какие-то моторы. В 20-е годы прошлого века его прадед вместе с белыми ушел из России, а вот теперь внука сделали как бы нерусским гражданином. Но всё равно и у него есть ощущение русскости, родины, святости русского пространства. Построил собор Андрея Первозванного. Все это интересовало нас в связи с выборами на Украине. Все трое говорили, говорили интересно, и за этим ощущалось наше русское, нетающее единство. Перед этим хорошо выступил мэр. Он сильно вырос, речь его и углубленна, и мудра, и вполне культурна, не хуже, чем говорят писатели, а может, и поинтереснее. Я вспоминал его речь на фоне его поездки на Украину и на фоне рассказов о филиале МГУ в Севастополе. Он ведь его организовал. Здесь ничего не поделаешь, в его поведении чувствуется своя, личная политика. В конце концов, не так важны памятники после себя, а важны дела: там, в небесах, у Бога считают именно дела, а не медали и регалии.

18 декабря, суббота. Замечательно провожу свой день рождения на даче в окружении обычных своих банных друзей. Уехал рано утром, еще до шквала телефонных звонков. Но Ю.Копылов и кое-кто из других моих старых друзей меня настигли. Может быть, первый день рождения, когда я не был связан различными обстоятельствами. Развернул подарок, присланный Марком Авербухом, посылку привез Сергей Петрович. Марк прислал две книжки, одна огромная, иллюстрированная, «Николай и Александра», царь и царица, эпоха — с фотографиями и т. д. Написана по-английски. И вторая (видимо, Марк внимательно читал мои «Дневники») книжка, связанная с прототипами Пруста, относящаяся к его эпопее «В поисках утраченного времени», тоже с фотографиями и подобранными к ним текстами. Видно, как образы порой собирались из кусочков, по деталям. Писатели умеют быть благодарными своей натуре. А кто бы, не будь писателя, помнил бы сейчас этих герцогов и графов?

Как всегда, заводили баню, пили пиво, пил мой любимый «хуч», на вечер у нас бутылка каберне, которую прислал посол Новой Зеландии.

Попутно я привожу в порядок свой Дневник, размышляю о времени, читаю новый роман Андрея Мальгина под названием «Советник президента». Мальгин хотел написать роман, имея в качестве прицела Приставкина, но получилось интереснее и значительнее — о времени. Как же Мальгину надоели эти старые, потрепанные, но бодрящиеся джентльмены!

Кстати, — если о моем возрасте и дне рождения — в еще прошлое воскресенье произошел такой случай. Я пошел погулять с собакой, которая пыталась проспать целые сутки, гулял с ней под снегом часа полтора, а когда пришел, обнаружил, что все кинулись меня разыскивать. Когда я все же встретился с розыскальщиками, они сказали мне так: «Сергей Николаевич, да вам почти 70 лет! Можете где-нибудь слечь, и вас занесет снегом!» Теперь эта реплика меня преследует, она наложилась на уговоры многих моих соратников в институте, которым хотелось бы, чтобы я работал еще один срок. Нет уж, даже B.C. сказала: достаточно, хватит. Я сам понимаю, что нить может оборваться в одну секунду, жалко расставаться с образом жизни, захватывающе интересным, но и ходить и слышать за собою шепоты и видеть голодные глаза честолюбцев — тоже удовольствие малое. С каким волнением я вспоминаю те вольные десять лет, прошедшие между последней моей работой и этой, сколько тогда было написано! Тогда-то и возникло имя. Может быть, не все у меня потеряно?