Василий Ардаматский - Две дороги

Благонравный Запад взирал на это с таким же олимпийским спокойствием, как позже он будет взирать на приход к власти нацистов в Германии. Более того, Запад одобрил действия болгарских фашистов. В то время болгарские газеты то и дело на своих первых страницах перепечатывали выдержки из статей о Болгарии, опубликованных в Западной Европе и в Америке. Вот, к примеру, выдержка из английской газеты «Таймc»: «Новое правительство Болгарии стоит перед необыкновенно трудной задачей, если оно хочет удержать свою страну от вулканических потрясений. Революционный дух народа, который в недавнем прошлом помог ему в борьбе за освобождение от чужеземного диктата, теперь стал опасностью для родившегося государства, так как, сливаясь с исконным русофильством, он как бы автоматически переключается на идею слепо следовать за русской революцией, что теперь настойчиво подсказывает и сама красная Москва».

Ну что ж, все сказано более чем ясно.

А вот еще. На этот раз выдержка из французской газеты «Тан»: «Перед моей поездкой в Болгарию наши либералы предупреждали меня, что болгарское правительство Цанкова не популярно в своем народе. Теперь, после двухнедельной поездки по этой мирно живущей стране, мне хочется задать себе, а заодно и нашим либералам, один вопрос: что вообще означает популярность или непопулярность правительства? Или, точнее, спросить так: что лучше для любой страны — необычайно популярный премьер, которому рукоплещут дамы, но идеи которого никто не хочет претворять в жизнь, или же премьер, при одном имени которого у нервных дам округляются глаза, но зато в стране его слово закон? Да, если бы Цанков стремился к традиционно-показной популярности, коммунисты давно бы его повесили. В стране, где красная и русская опасность имеет жирную почву в лице невежественной массы, от правительства требуется не популярность, а решительность...»

Тоже сказано более чем ясно. Словом, Цанков имел прямую и открытую поддержку Запада.

Что же в это время происходило в самой Болгарии? Страна была повергнута в кровавую бездну неслыханного террора. То, что сделали Цанков и его банда, впоследствии сможет превзойти только Гитлер со своими подручными. В тюремных застенках, на виселицах, в подвалах охранки и прямо на улицах палачи Цанкова убивали тысячи и тысячи болгарских патриотов, в первую голову, конечно, коммунистов. Истреблялись все честные и мыслящие люди.

В сентябре 1923 года в стране вспыхнуло восстание. Оно было как взрыв отчаяния, оно было попыткой остановить кровопролитие и спасти нацию. Восстание было потоплено в крови. Официальный Запад аплодировал фашистскому палачу Цанкову. И вот именно в этот момент Цанков, прекрасно понимавший, что подавление восстания вызвало еще большую ненависть к нему народа, решает провести новый тур террора. Он мечтал, как сам выразился, вырвать из болгарской земли все корни, питавшие восстание. Для этого нужен был только предлог. Им становится фальшивка Дружиловского — «директива Коминтерна» болгарским коммунистам об организации нового восстания. Запад дает Цанкову свое благословение на новое чудовищное кровопролитие, делая при этом вид, будто ему неведомо, что в руках палача — грубая фальшивка. Боже мой, какое это имеет значение, когда речь идет о спасении Балкан от коммунизма! Чемберлен, настаивая на оказании помощи правительству Цанкова, прямо так и говорил: было бы катастрофой для всей Европы, если бы в Болгарии, в центре Балкан, победили коммунисты. Москва создала бы там плацдарм для дальнейшей экспансии на Запад.

Вот при каких, совсем не случайных обстоятельствах аферист и жулик Дружиловский вошел в историю. Ну что ж, не он первый, не он последний.

В этот день Дружиловский решил не работать и провести его в свое удовольствие. Утром он вышел из дома на Пассауэрштрассе и направился к площади Виттенберга. Программа продумана на весь день и вечер. Сейчас он купит газет и потом будет не торопясь просматривать их за кофе в роскошном ресторане «Берлин», где в это время кейфуют самые богатые люди города.

Он надел недавно сшитый костюм — серый в клетку, желтые туфли c лакированными носами, в узел пестрого галстука воткнул булавку с крупным рубином. Ему казалось, что он очень красив, элегантен сегодня, и он ревниво следил за тем, как смотрят на него прохожие. Над городом во все стороны расплеснулось нежно-голубое небо, солнце, еще невысокое, выбрасывало меж домов на улицы золотые полосы.

Он вышел на площадь и остановился перед зеркальной витриной «Кауфхауз дес вестенс», любуясь радужным водопадом шелка, струившегося с плеч красавиц из папье-маше. Простоял возле вертящихся дверей в магазин, жмурясь от вспышек солнца в непрерывно движущемся стекле. Вдоволь налюбовавшись собой в зеркале витрины, он отправился за газетами. Сделав несколько шагов к киоску, он замер на месте, окаменел. Двое пожилых немцев читали развернутую газету, и прямо в лицо ему кричал крупный заголовок:

АФЕРИСТ ДРУЖИЛОВСКИЙ И ЕГО ПРОВОКАЦИИ!!! В БОЛГАРИИ ЛЬЕТСЯ КРОВЬ!!!

Эти черные восклицательные знаки пронзили его — он стоял, боясь пошевелиться и не в силах оторвать взгляд от страшных букв. Потом он разобрал название газеты — «Роте фане». Немецкие коммунисты! Ярость ослепила его — небо стало черным.

Выждав, когда немцы ушли, он боязливо огляделся по сторонам — ему казалось, что все на него смотрят. Купив газету, сунул ее в карман и пошел домой — все быстрее, почти бегом.

Сообщение в газете было коротким — всего несколько строк и без подписи. Редакция объявляла, что она располагает неопровержимыми данными, разоблачающими чудовищную провокацию против болгарских коммунистов. Нашумевшее «Письмо Коминтерна» Болгарской компартии, говорилось далее, которое рассматривалось Советом послов держав-победительниц, является фальшивкой, изготовленной в Берлине аферистом русского происхождения Дружиловским по заказу официальных лиц, представляющих в Германии болгарское правительство.

Сбивала с ног краткость и категоричность сообщения. Будь оно более пространным, в нем, может быть, оказались бы какие-то неточности, за которые можно было бы ухватиться и протестовать, а тут один только факт — прямой и голый, как штык, приставленный к груди.