Валерий Меницкий - Моя небесная жизнь: Воспоминания летчика-испытателя

— Ты знаешь, прекрати относиться к этим делам так вольно. Где твой талисман?

Я её послушался, действительно достал «Броньку» и никогда его больше не забывал. Даже когда у меня бывало просто тяжело на душе, я доставал танкетку из кармана, смотрел на неё, и на сердце сразу становилось теплее. Может быть, это самовнушение. Ну и что из того?! «Бронька» стал катализатором моего душевного равновесия и психологической устойчивости. Но что-то в этом всё-таки есть. Ведь недаром шаманы вручали людям те же талисманы. Какой-то духовный смысл в этом существовал. Может быть, они позволяют поднять дремавшие внутренние силы человека и укрепить уверенность в себе.

Достаточно серьёзно я отношусь и к некоторым снам. Ольга у меня была любительницей объяснения снов, хотя недавно и изменила своё отношение к суевериям. Сонники, которые моя жена «озвучивала» мне, били тик в тик. Дело дошло до того, что, узнав от Ольги значения снов, я в очередном из них сам себя наставлял: не делай того, не делай вот этого, тем самым как бы ограждая себя от напастей. Так что вынужден констатировать, что я всё-таки человек суеверный.

Неопознанные летающие объекты — вещь, конечно, заманчивая с точки зрения познания, но далеко не однозначная. Думаю, не найдётся ни одного человека, который бы не понимал этой аббревиатуры и не относился к этому явлению по-своему, в меру своей любознательности, мечтательности и образования. Но это явление никого не оставляет равнодушным. Даже стопроцентный скептик — и тот сомневается, когда слышит новые рассказы об НЛО. И думает про себя: а что там ещё расскажут любители слухов о летающих тарелках и можно ли их опровергнуть или нельзя?

Наверное, более правильным подходом, с точки зрения объективного анализа ситуации, будет предположение, что всё же что-то в этом плане есть и требует более глубокого изучения. И это изучение у нас в стране шло по линии специализированных ведомств, которые были связаны, условно говоря, с Министерством обороны, а также с отдельными любителями, производящими иногда впечатление ненормальных людей.

Как мы знаем, в США и в других странах этой проблеме уделяется широкое внимание. Факты о появлении пришельцев инопланетных цивилизаций постоянно обнародуются и освещаются. Думаю, много здесь наносного и высосанного из пальца, но в то же время, как говорится, нет дыма без огня. Массу фантастических небылиц, связанных с НЛО, порождает закрытость информации, пресловутое «не пущать». Более того, это порождает всякие кривотолки, и сама проблема приобретает нездоровый оттенок. А к ней, я считаю, надо подойти фундаментально и раз и навсегда показать общественному мнению, какова глубина познаний человечества в этом вопросе. А теперь перехожу к моим личным наблюдениям.

И у нас, в лётной среде, хватало всяких разговоров на тему «кто чего видел». Чем характерен мой случай? Я с этим явлением столкнулся впервые и до конца в нём так и не разобрался. И те специалисты, которые со мной говорили, тоже выдали не всю информацию. Более того, сразу же после нашего общения они закрыли всякий доступ к этой теме. Я бы ещё понял, если бы они со мной пообщались и в ответ на мои впечатления от увиденного поделились бы своими оценками, а после этого взяли бы подписку о неразглашении. Я ведь законопослушный человек, который много работал в этой системе и знает, как охранять секреты государства. К тому же и сам я долгие годы являлся объектом наблюдения спецслужб и знаю, где и как надо себя вести. К моему замку до сих пор ключи не подобраны, и думаю, что их не подберут никогда — поздно уже подбирать.

Итак, шли испытания корабельной пушки, поставленной на МиГ-27. Эта тридцатимиллиметровая пушка с высокой скорострельностью представляла собой довольно-таки грозное оружие. Впервые такое оружие было поставлено на самолёт. Её очередь оставляла на земле двухметровую траншею. Это была наша первая скорострельная пушка — 6000 выстрелов в минуту. Такого мощного оружия в авиации у нас ещё не было. А поскольку МиГ-27 был истребителем-бомбардировщиком для обработки наземных целей, такое мощное оружие пришлось ему очень кстати. Но, к сожалению, результаты первых испытаний и на стендах, и в тире показали, что те ударные и частотные характеристики, которые были зафиксированы на земле, не соответствовали тому, что творилось в воздухе. Первый же отстрел, который я делал из этой пушки, закончился весьма плачевно. После первой очереди из 25 снарядов все приборы отказали. После этого мы делали соответствующие доработки, но они не давали должного эффекта. Часть приборов всё равно отказывала. И только когда мы провели уже кардинальные «реформы» укрепив защитным слоем и необходимые системы и приборы, фиксирующие работу этих систем, всё пошло на лад, только время от времени выбивало предохранители фары и АРК. Но и с этим мы потом справились. И испытания пошли по нарастающей: отстрел уже полной очереди — в 75 снарядов, пара коротких и полная, а затем и весь залп в триста патронов. Оставалось всего два последних полёта, в первом из которых надо было дать последовательно три длинных очереди. Я взлетел и тут услышал требование руководителя полётов, чтобы все самолёты возвратились на базу, потому что в районе аэродрома обнаружен посторонний объект.

Задание я выполнил. Топлива оставалось где-то полторы тысячи литров, и руководитель полётов спросил меня, смогу ли я выйти в один из квадратов и оценить объект, который зашёл в нашу зону и находится в стационарном положении, на одном месте. Я ответил, что смогу, и спросил, что от меня требуется. Мы обменялись мнениями и предположили, что объект представляет собой какой-то парашют или сходный по назначению предмет. Меня стали выводить на него и дали точные координаты. В эфире, как сейчас помню, зазвучало последовательно:

— Цель на удалении справа, дальность 25… Прямо по курсу… Дальность — 20. Строго по курсу… Дальность — 18. Справа по курсу… Дальность — 10… Дальность — пять, справа по курсу 10 градусов…

«Что же я ничего не вижу?» — подумалось, когда я подошёл уже совсем близко. Поворачиваю голову влево и вижу перед собой объект стального цвета, напоминающий керосинку. Я сделал манёвр с отворотом вправо для последующего захода на эту цель с таким расчётом, чтобы она обязательно оказалась у меня слева. И когда стал выполнять повторный заход, руководитель полёта продолжал меня ориентировать:

— Цель находится под углом 10 на расстоянии 15 километров… слева угол 10, дальность — 12…

По мере приближения угол стал увеличиваться до 20 градусов, и я снова никак не мог обнаружить объект. Это было удивительно, потому что раньше у меня проблем с обнаружением летящих самолётов и других целей никогда не было. Но теперь я уже был научен собственным опытом, полученным при первоначальном заходе, и с расстояния в 7 км перевёл свой взгляд вправо. Хотя, по идее, цель должна была находиться слева. И только перевожу свой взгляд вправо, как обнаруживаю объект. На этот раз я прошёл от него довольно близко. Он представлял собой цилиндрическое тело с шарообразной верхней частью, спускающейся как бы на усечённый конус. На нём были видны линии, напоминающие рёбра, назначение которых мне было непонятно. Откровенно говоря, я подумал, что это парашют неизвестной мне конструкции. Такие шары-зонды к нам периодически засылались нашими вероятными братьями по разуму из стран НАТО.