Джон Андерсон - Че Гевара. Важна только революция

Ведущая роль в образовательной сфере закрепилась за ней после событий 1918 г., когда студенты и преподаватели Университета Кордовы, выступавшие за Радикальную партию, стали инициаторами реформы, гарантировавшей автономию университетов, и это движение распространилось из Кордовы по другим университетским городам Аргентины, а потом и других стран Латинской Америки. Долорес Мояно вспоминает о Кордове своего детства и юности как о «городе книжных магазинов, религиозных процессий, студенческих демонстраций и военных парадов; городе спокойном, скучном, почти апатичном снаружи, но в котором подспудно кипели страсти».

«Кипение» это привело к серьезным событиям, почти совпавшим с переездом в город семьи Гевара. 4 июня 1943 г. группа военных заговорщиков совершила переворот в Буэнос-Айресе, сместив президента Кастильо, который намеревался сделать своим преемником некоего богатого и влиятельного человека из провинции, имевшего тесные связи с британскими корпорациями. Поначалу реакция на переворот была сдержанно положительной как со стороны либералов, относившихся с подозрением к прогерманскому правительству Кастильо, так и со стороны националистов, опасавшихся экономической интервенции.

В течение сорока восьми часов стало известно, кто стоит во главе заговорщиков: военный министр генерал Педро Рамирес, представляющий фракцию военных-ультранационалистов. Он предпринял решительные репрессивные меры для подавления внутренней оппозиции. Был введен комендантский час, выборы отложены на неопределенный срок, конгресс распущен. Пресса была взята под контроль, и та же участь постигла университеты. Недовольные из числа профессуры были уволены. В конце года последовала вторая волна гонений, в результате чего были распущены все политические партии, в школе введено обязательное религиозное образование, а свобода печати ограничена. Преподаватели и студенты Кордовы начали акции протеста и вышли на улицы. Последовали аресты, и в ноябре 1943 г. Альберто Гранадо наряду с другими студентами оказался в главной тюрьме Кордовы. Там его навещали братья и Пелао, они приносили ему еду и сообщали новости.

Шли недели, но по-прежнему было не ясно, отпустят ли студентов или выдвинут против них обвинения. Подпольный «комитет заключенных» обратился к учащимся средних школ Кордовы с просьбой пройти маршем по улицам города, требуя выпустить арестованных на свободу. Альберто спросил пятнадцатилетнего Эрнесто, будет ли он участвовать в шествии, но тот неожиданно ответил отрицательно. Он заявил, что сделал бы это только с револьвером в руках. По его мнению, этот марш — не более чем пустой жест и он не принесет особых плодов, а его участников «просто отделают дубинками».

В начале 1944 г., проведя в заключении около двух месяцев, Альберто Гранадо был отпущен на свободу. Несмотря на отказ Эрнесто принять участие в демонстрации, их дружба осталась прежней. И все же нежелание Эрнесто помочь другу кажется удивительным, если принять во внимание его склонность к рискованным предприятиям. Парадоксальный разрыв между радикальными заявлениями и полным равнодушием к активному участию в политических делах оставался характерен для Эрнесто в годы его взросления.

Мало кто догадывался тогда, что за всеми последними пертурбациями в политической жизни Аргентины стоит малоприметный полковник с крупным, мясистым лицом и римским носом, некий Хуан Доминго Перон. Однако вскоре это имя станет известно каждому. Вернувшись из Италии, где он служил у Муссолини и был пылким почитателем дуче, Перон краткое время проработал армейским инструктором в провинции Мендоса, а потом оказался среди военного руководства в Буэнос-Айресе. Здесь он стал лидером подпольной офицерской группировки, называвшей себя Группой объединенных офицеров (ГОУ), которая и организовала июньский переворот 1943 г.

В течение следующих трех лет Перон двигался к вершине власти. После переворота он сначала выполнял обязанности заместителя военного министра и своего наставника — генерала Эдельмиро Фаррелла. Когда в октябре 1943 г. Фаррелл получил пост вице-президента, Перон по собственному ходатайству был назначен главой Национального департамента труда. На этому посту он быстро стал влиятельной фигурой. В течение месяца его поначалу неприметная должность трансформировалась в пост главы Министерства труда и социального обеспечения, подотчетного исключительно президенту.

Из недр ведомства Перона вышла целая череда постановлений, реформировавших рынок труда. Его меры были направлены на то, чтобы улучшить положение рабочих, до того не имевших особых прав, и одновременно с этим он приложил все усилия к тому, чтобы разрушить спайку организованных групп работодателей с основными политическими партиями. Очень скоро аргентинские рабочие были готовы носить Перона на руках. Так начался знаменитый «перонизм», который вскоре радикально переменит политический ландшафт Аргентины.

В конце 1943 г., когда в войну вступили США, нацистской Германии пришлось занять оборону по всей Европе и в Северной Африке, а Муссолини лишился власти в Италии. Подозревая новый аргентинский режим, и в особенности Перона, в пособничестве идеям Третьего рейха в Латинской Америке, Соединенные Штаты усилили давление на Аргентину, чтобы та официально отказалась от нейтралитета в войне. Многие аргентинцы разделяли подозрения американцев. Популистские лозунги Перона, обращенные к беднейшим слоям общества и отдававшие фашистской риторикой, отвратили от него либеральный средний класс. К нему присоединились и крупные капиталисты, которые видели в политике Перона угрозу существующему «статус-кво». В результате большинство представителей того социального слоя, к которому принадлежала семья Гевара, превратились в убежденных антиперонистов. Однако их оппозиция не помешала Перону упрочить свое могущество.

В марте 1944 г. Фаррелл стал президентом Аргентины. Перона сделали военным министром, а в июле и вице-президентом. Как ни странно, из трех занимаемых им постов важнейшим оставался пост министра труда и социального обеспечения. Теперь каждый человек в Аргентине знал, кто такой Перон.

Тем временем Гевара Линч продолжал активно сотрудничать с «Аргентинским делом»; вместе с Селией он также вступил в кордовский «Комитет в поддержку де Голля», отделение интернациональной организации, занимавшейся помощью Сопротивлению в оккупированной нацистами Франции. А Эрнесто втайне от них попытался возобновить работу по выслеживанию нацистов, которую его отец оставил незавершенной.

Вместе со школьным другом Освальдо Бидиностом Пайером Эрнесто совершил секретную вылазку в маленькое поселение Ла-Кумбре, любимое место отдыха кордовской элиты, где люди его отца ранее обнаружили гостиницу под серьезной охраной, в которой, как они подозревали, находилась штаб-квартира нацистов, снабженная радиостанцией, соединявшей их напрямую с Берлином. Гевара Линч снял шпионский надзор с этого объекта и предостерег Эрнесто от попыток что-либо выяснить, рассказав, что из двух направленных туда государственных следователей вернулся только один, а второй, вероятно, убит.