Джон Андерсон - Че Гевара. Важна только революция

Проще всего Бехару было попытаться проникнуть на территорию Перу из Боливии — этой большой и в основном не очень развитой страны, расположенной в сердцевине южноамериканского континента, с плохо охраняемыми границами, отделяющими ее от Перу, Чили Аргентины, Парагвая и Бразилии. Другим аргументом в пользу Боливии было то, что Куба имела хорошие отношения с левоцентристским правительством Виктора Паса Эстенсоро из «Национально-революционного движения» (НРД); это было одно из немногих правительств в Латинской Америке, по-прежнему сохранявших дипломатические отношения с Гаваной. Кубинским послом в Перу был Рамон Аха Кастро — человек, близкий Че и в свое время сопровождавший его на конференции в Пунта-дель-Эсте, а его помощником был назначен Ариэль, работавший у Пиньейро. Немаловажным было также и то, что Коммунистическая партия не была запрещена в Боливии и могла содействовать кубинцам, предоставляя партизанам нужные связи, явочные квартиры и транспорт. Кубинские власти попросили боливийских коммунистов помочь колонне Бехара дойти до перуанской границы, а Мазетти — до аргентинской. Те согласились и направили своих людей на помощь обеим группам, однако это решение было принято с большой неохотой.

Коммунистическая партия Боливии (КПБ) действовала в стране вполне легально, и ее лидеры, как и руководители многих других родственных партий в соседних странах, сторонились вооруженной борьбы за власть, навязываемой Кубой — и особенно Че, — предпочитая укреплять свои позиции путем участия в выборах. Боливийские коммунисты установили дружеские отношения с правительством Паса Эстенсоро и рассчитывали двигаться и дальше в том же направлении.

В сущности, КПБ согласилась помочь Гаване в проведении перуанской и аргентинской операций только потому, что надеялась отвлечь внимание Кубы от Боливии. Кроме того, в молодежном крыле партии имелась прокубинская фракция, которая вполне могла стать опорой для партизанской армии, поэтому, давая возможность ее членам помочь кубинцам в Аргентине и Перу, лидеры КПБ рассчитывали не допустить раскола партии, как это произошло с перуанскими коммунистами. Как вспоминает Марио Монхе, бывший глава боливийской компартии, первыми заговорили с ним на эту тему кубинские дипломаты в Ла-Пасе.

«Они сказали, что нуждаются в помощи молодых перуанских коммунистов, которые были бы хорошо обучены и мечтали вернуться на родину. Они считали, что лучшей исходной точкой для них будет именно Боливия». По словам Монхе, он заявил кубинцам, что не согласен с их стратегией, ибо считал, что кубинский опыт уникален и не может быть повторен еще где бы то ни было. Он также сказал им, что не может действовать за спинами своих товарищей из перуанской компартии и должен сообщить им обо всем и узнать их мнение. На встречах в Чили и Уругвае Монхе рассказал перуанцам о предложении кубинцев и выяснил, что для них эта идея совершенно неприемлема. «Они не хотели иметь ничего общего с партизанами», — говорит он.

Хотя Монхе перуанцев прекрасно понимал, он попытался убедить их не идти на открытый разрыв с Гаваной, призывая «быть гибкими и стараться контролировать ситуацию».

Впрочем, и до Монхе, и до других его товарищей уже начинали долетать слухи о том, что и Боливию Гавана тоже хочет охватить войной. На заседании Политбюро КПБ было принято единогласное решение выступить против идеи вооруженной борьбы в их стране, после чего Монхе с другим членом Политбюро, Иларио Клауре, выехал в Гавану. По словам Монхе, их целью было выразить официальную позицию боливийской партии, выступавшей против кубинского «интервенционизма» в регионе, а также попытаться «стать посредниками» между Гаваной и негодующими перуанцами.

Встречаясь с Мануэлем Пиньйеро, Монхе напомнил ему, что в 1930-е гг., при Сталине, СССР, также поддерживал партизанские движения в Латинской Америке, но это ни к чему не привело.

Пиньейро предложил ему поговорить с Фиделем и организовал им встречу, на которой Монхе вновь изложил и свою точку зрения, и точку зрения перуанцев по поводу планов Кубы. Но Фидель, назвав кубинский революционный опыт реальной альтернативой традиционным методам коммунистической партии, заявил, что не может и не станет лишать этой альтернативы молодежь, желающую последовать кубинскому примеру. «Мы намерены помогать им, — сказал Фидель Монхе. — Я понимаю вашу позицию, но полагаю, что мы обязаны помогать тем, кто сейчас собирается приехать в вашу страну. Я не прошу помощи у перуанской партии, я прошу помощи у вас».

Решив, очевидно, что Кастро из чувства благодарности не станет начинать никаких партизанских действий за их спинами, Монхе с Клауре пошли навстречу Фиделю; они согласились, ничего не сообщая перуанской компартии, помочь группе Бехара проникнуть на территорию Перу. Затем они поговорили и с Че, но эта встреча была куда менее дружеской. По словам Монхе, Гевара отстаивал свои взгляды «агрессивно и твердо», и между ними возникло не доверие, а напряженность.

По словам Клауре, они с Монхе вернулись в Ла-Пас, отнюдь не избавившись от подозрений, что кубинцы намерены осуществить свои замыслы, невзирая на позицию КПБ, и потому были полны решимости сохранять бдительность. Довольно скоро стало понятно, что их опасения не напрасны. Во время следующего визита Монхе в Гавану ему довелось провести один день с Че за городом, и вот, когда они лежали на траве и разговаривали, Че вдруг повернулся к нему и сказал: «Эй, Монхе, а почему бы нам не начать партизанскую войну в Боливии?» Тот ответил: «А зачем? Что нам это даст?» Тогда Че сказал вызывающе: «Ты просто боишься, да?» Монхе, если верить его словам, принял вызов: «Нет, это у тебя в голове одни пулеметы, и ты просто не можешь представить себе другого способа вести борьбу с империалистами». Че рассмеялся и закрыл тему.

Помимо расхождений с кубинскими властями в отношении революционной теории, Монхе и его товарищи по боливийской компартии принимали во внимание еще и то, что лично им инициированная Кубой партизанская борьба не обещает никаких особенных выгод и будет больше на руку Кубе. Как рассказывает Монхе, довольно скоро после описанной беседы с Че «высокопоставленный кубинский чиновник» заявил ему, что «будет великолепно», если его партия начнет вооруженную борьбу в Боливии, «поскольку это отвлечет внимание империалистов и снизит их давление на нас».

Некоторое время Монхе старался поддерживать как можно более хорошие отношения с кубинцами. Он даже попросил у кубинских властей позволения прислать на Кубу некоторых молодых членов партии на том основании, что КПБ хотела бы «перенимать опыт кубинской революции». Тем временем партийцы начали оказывать поддержку группам Бехара и Мазетти, отправляя им в помощь молодых активистов. Именно боливийцы подобрали и приобрели землю на реке Бермехо, которая должна была стать базой для проведения операции Мазетти. После ряда задержек и изменений в планах колонна Бехара была выведена из Ла-Паса и длинным речным маршрутом доставлена через восточные боливийские джунгли на границу с Перу.