Федор Раззаков - Владимир Высоцкий: Я, конечно, вернусь…

На Ленинском проспекте, прямо напротив Первой Градской больницы, машина врезается в троллейбус. Сева ломает руку, у меня сотрясение мозга. Подъезжает «Скорая», Володя пересаживает нас туда, а сам на десять минут уезжает на такси. Вскоре появляется в больнице – поднимает на ноги всех врачей! Мне делают уколы, Севе вправляют руку. Первого января вся Москва гудела, что Высоцкий насмерть разбился на своей машине».

Несмотря на то что в тот же день Высоцкий съездил в ГАИ и подарил ее начальнику свою пластинку с автографом, дело об аварии все-таки завели. И еще потребовали возместить троллейбусному парку ущерб в размере… 27 рублей 25 копеек.

Так, со всенародных слухов о его смерти, начинался для Владимира Высоцкого год 1980 – год високосный (пo восточному гороскопу – год Обезьяны, тот самый, про который древние астрологи говорили: «Обезьяна умирает в год Тигра, а Тигр умирает в год Обезьяны». Владимир Высоцкий по своему гороскопу, как известно, был Тигром).

Несмотря на то что у Высоцкого было сильно поцарапано лицо, отгулов в театре ему никто не дал. И уже 3 январяон вышел на сцену в роли Лопахина в «Вишневом саде». Еще он каждый день бывает в больнице, навещая своих друзей, и следит за ремонтом своего «Мерседеса», который находится на 7-й станции техобслуживания. Но как движется ремонт, его не удовлетворяет. Ему заявляют, что обслужат в порядке общей очереди, а Высоцкому хочется, чтобы это произошло быстрее (без машины он как без рук, а пока его возит на своем авто Владимир Шехтман). Он пытается припугнуть начальника станции своими высокими связями, но тот на угрозы не поддается.

4 январяМарина Влади решает навестить в больнице Всеволода Абдулова. В качестве ее спутника выступает Шехтман. Однако до больничной палаты дойти им было так и не суждено. Как только Влади вошла в главный корпус больницы (а этому зданию было свыше ста лет) и увидела обшарпанные стены, она тут же повернула назад. Шехтману же объяснила, что у них во Франции в таких больницах лежат самые бедные. «Я туда не пойду! – заявила Влади. – У меня испортится настроение на весь приезд».

Начавшись с неприятностей, год этот ими и продолжился. В начале января в Москву из Ижевска срочно прилетел полковник Кравец, который вел дело о прошлогодних незаконных концертах Высоцкого. Первым делом он едет в больницу к Янкловичу для обстоятельного допроса, хотя не имеет на руках никакой законной санкции на это. Из-за этого между ним и приехавшим в больницу Высоцким происходит серьезная словесная перепалка. Кравец тут же составляет бумагу на Высоцкого с обвинениями его в том, что он сознательно устроил аварию, чтобы укрыть в больнице свидетеля по делу – Янкловича. Высоцкий предпринимает ответные шаги: жалуется на Кравца генералу МВД В. Илларионову, который был консультантом фильма «Место встречи изменить нельзя». Тот звонит Кравцу и требует объяснений. На что Кравец отвечает: мол, вас ввели в заблуждение, и вообще Высоцкий все время козырял вашим именем и говорил, что сгноит нас в тюрьме. Генерал этим объяснениям поверил и приказал своим помощникам Высоцкого к себе больше не пускать.

7 январяВысоцкий кладет на стол Любимову заявление с просьбой дать ему годичный отпуск в театре – он хочет заняться кинорежиссурой и снять фильм «Зеленый фургон». Режиссер заявление подписывает, но просит артиста об одном – чтобы он играл в «Гамлете» и по возможности в ряде других спектаклей. Высоцкий такое обещание дает.

9 январяв Париж улетает Марина Влади. Спустя несколько дней из больницы выписываются Абдулов и Янклович, и в знак благодарности за хороший уход за ними Высоцкий дает концерт для персонала Первой Градской больницы. Спустя месяц Высоцкий по этому поводу скажет следующее: «Вы знаете, как приятно в больнице петь, а не лежать! Когда смотрю на белые халаты, которые сидят в зале, у меня просто сердце радуется, потому что я неоднократно видел их наоборот – из положения лежа. Нет, правда, – я с удовольствием всегда в больницы езжу выступать. Сейчас у меня такое турне по больницам. В некоторых больницах я по разным отделениям даже ухитрился пробежаться. Где друзья лежат мои, там я пою, чтобы их лучше лечили. Пока удается, все вышли, живут…»

20 январяВысоцкий присутствует в Центральном Доме литераторов, где проходит творческий вечер братьев Вайнеров. Однако поездка туда радости ему не принесла. Он пригласил на вечер своего друга Вадима Туманова, а тот взял с собой своего сына. Однако на входе их тормознули, заявив, что в пригласительном билете значится всего лишь одно лицо. Далее послушаем рассказ самого В. Туманова: «Володя узнал, что людям, которых он пригласил, не оставили входных билетов. Высоцкий не выносил пренебрежительного отношения к людям, кто бы они ни были. Он сразу понял, что тут сыграло свою роль элитарное чванство писательской братии по отношению к „непосвященным“. И высказал все это хозяевам и распорядителям банкета. Немедленно и на „устном русском“. Спев одну песню, более продолжать не захотел, уехал…»

В эти же дни Высоцкий работает над песней для «Зеленого фургона». В середине января она готова – « Проскакали всю страну». Однако удовлетворения от ситуации с фильмом у него нет – сценарий, который написан Игорем Шевцовым, ему не нравится. Вот как об этом вспоминает сам сценарист: «Сценарий „Зеленого фургона“ был переписан полностью. От прежнего осталось несколько эпизодов, но соединить, да еще на скорую руку, два совершенно разных стиля мне, конечно, не удалось. Я быстро перепечатал эти полторы сотни страниц и отнес Володе.

Через день он сам позвонил мне и устроил чудовищный разнос. Кричал, что все это полная …! Что я ничего не сделал! Что, если я хочу делать такое кино – пожалуйста! Но ему там делать нечего!

– Ты думаешь, если поставил мою фамилию, то уже и все?! – орал он.

Я не мог вставить в этот бешеный монолог ни слова. Его низкий, мощный голос рвал телефонную трубку и… душу. И я решил, что наша совместная работа на этом закончилась.

Проболтавшись по улицам пару часов в полном отчаянии, я доехал до метро «Баррикадная» и позвонил ему из автомата. Приготовил слова, которые надо сказать, чтобы достойно распрощаться…

Но когда он взял трубку, он ничего не дал мне сказать. Он опять выругался, а потом добавил совершенно спокойно:

– Будем работать по-другому. Сядешь у меня и будешь писать. Вместе будем. Сегодня. Машинка есть? Ты печатаешь? Вот и хорошо. Жду вечером.

Вечером все стало на свои места. Он сказал, что в сценарии много …, но времени нет: надо отдавать, чтобы читало начальство.

– В Одессу посылать не будем, я сам поеду к Грошеву (главный редактор «Экрана»). Так двинем быстрее.