Лидия Громковская - Николай Александрович Невский

Рыбинская гимназия не осталась в стороне от революционных волнений 1905 года. 17 февраля застрелился, смертью своею протестуя против существующих порядков, ученик из класса Н. А. Невского — Лапин.

«Москва. Попечителю Учебного округа. 18 февраля 1905 года, № 150.

Вчера около 6 часов вечера ранил себя смертельно вне города ученик IV класса Лапин; сегодня во время молитвы ученик VIII класса Бородулин, несмотря на попытку инспектора удержать его, взошел на кафедру и произнес зажигательную речь, приглашая учеников к забастовке, общей для всей гимназии, в чем он был поддержан некоторыми из старших учеников. Во избавление могущих возникнуть осложнений я счел нужным отпустить всех учеников сегодня с уроков.

Прошу покорнейше назначить расследование в возможно непродолжительном времени.

Директор гимназии, подпись».

28 февраля Бородулина исключили из гимназии.

Надзор за учениками становился все более трудным. В отчете о состоянии здания Рыбинской гимназии за 1905 год, в частности, сохранились такие любопытные строки: «Гимназия помещается в доме, принадлежащем Рыбинскому городскому обществу. Здание это для наличного количества учеников очень неудобно: некоторые классы тесны и темноваты, а так как здание расширялось почти ежегодными пристройками, то образовалось много закоулков, мешающих надзору за учениками, которые во время перемен за отсутствием двора для прогулок толпятся или в зале, или в тесных коридорах».

Ученики гимназии участвовали в шествиях и манифестациях в горячие октябрьские дни 1905 года. Об этом также сохранился любопытный документ:

«МВД, Рыбинский городской голова, октября 21-го дня 1905 г., № 158, г. Рыбинск. Его Превосходительству г. Директору Рыбинской мужской гимназии

Вследствие отношения от 20 октября за № 1272 имею честь просить Ваше Превосходительство внушить учащимся и даже строго требовать от них под угрозою ответственности, чтобы они не принимали участия ни в каких народных процессиях, демонстрациях и собраниях, как было до сего времени. И только тогда можно надеяться, что они не будут подвергаться насилиям со стороны толпы. Если же они, как было до сего времени, будут ходить процессиями с красным флагом и петь какую-то русскую марсельезу вместо гимна, то нельзя ручаться за их безопасность.

При этом прошу Ваше Превосходительство обратить внимание на сегодняшний день и объявить учащимся, чтобы они не присоединялись к толпам, ввиду того что с сегодняшнего дня против демонстрантов и скоплений толпы будут приниматься серьезные меры. Отношение Ваше будет доложено Думе.

Городской голова, подпись».

Трудно сказать, в какой мере 13-летний Николай Невский мог участвовать в этих событиях. Положение Человека малосостоятельного и учащегося за казенный счет скорее заставляет думать о внушении ему старши

ми, что надо вести себя осмотрительно. Как раз за 1905 год сохранились документы об освобождении Невского от платы за обучение. Вот выписка из протокола № 23 Хозяйственного комитета Рыбинской мужской гимназии: «Были заслушаны прошения: об освобождении от взноса платы за обучение с ученика V класса Николая Невского, стипендиата имени Ю. И. Смоленского, и об освобождении от дополнительного взноса к стипендии в размере 2 руб. 20 коп. Комитет постановил: перечислить 2 руб. 20 коп. в стипендиальные суммы за учение Невского». Стипендию имени Ю. И. Смоленского обеспечивал: «капитал в 1200 руб., значащийся на квитанции Казначейства за № 9626 от 21 ноября 1895 года. Заключается в трех свидетельствах на четырехпроцентную государственную ренту за №№ 2246—в 1000 руб. и 04770, 04771 —по 100 руб. Капитал сей пожертвован почитателями врача Смоленского для учреждения одной стипендии имени Рыбинского городского врача Коллежского советника Юлиана Ивановича Смоленского».

В шестом классе Николай Невский — круглый отличник, но справедливости ради следует сказать, что вопреки воспоминаниям Марии Дмитриевны за восьмой, последний класс гимназии у него не круглая пятерка: три — по логике и четыре — по латыни и истории. С латынью, возможно и с преподавателем латыни, у Невского действительно были какие-то нелады. Об этом свидетельствуют некоторые записи в настольном кондуите Рыбинской мужской гимназии за 1907–1908 годы. 4 марта 1908 года: «Невский был невнимателен во время урока латинского языка и занимался посторонним делом. Сделано замечание». 10 мая: «Столетов, Невский, Богословский, Можжухин и Гляс не приготовили урока по латинскому языку. Оставлены на полчаса приготовить урок» и т. п. Вообще, кондуит Рыбинской мужской гимназии свидетельствует скорее в пользу Н. А. Невского, характеризуя его не пай-мальчиком, а обыкновенным учеником, не чуждым шалостей, свойственных такому возрасту.

В 1909 году (3 июня по старому стилю) с серебряной медалью, имея в аттестате зрелости четверки по русскому, латыни и истории, Николай Невский закончил гимназию и должен был избрать свой дальнейший путь.

Как мы видим, имеющиеся у нас документы Недостаточны, чтобы говорить о предопределенности пути в науку будущего известного ученого-востоковеда. Более полувека назад востоковедение (с точки зрения непосвященных) рассматривалось как наука экзотичная, и жизненные пути выпускников факультета Восточных языков были порой причудливы и извилисты. Но были и есть известная тяга, интерес, которые заставляли и заставляют десятки, а ныне сотни людей учить трудные восточные языки и письменности, историю, литературу и культуру народов Востока. Осознание необходимости и государственной важности этого дела для нашей страны приходит не сразу даже к тем, кто этим занимается, не говоря уж о других, не сразу возникает и глубокий научный интерес к великим культурам Востока. Для этого требуется определенный уровень подготовки, появление понимания роли Востока в мировой истории и формировании цивилизации. Не был исключением и Н. А. Невский. Не прям был его путь в востоковедение, да и потребовались годы учебы и труда, чтобы востоковедная наука стала для него жизненной необходимостью, делом, которому он преданно служил.

Вот как нам представляется отъезд Н. А. Невского из родного дома: «Вещи отправили на вокзал с извозчиком. Сами пошли пешком. Сколько лет бегал Коля по Крестовой в гимназию. Сейчас по этой же улице он начинает путь в большую жизнь. Вот и угол Крестовой и Пушкинской. Отсюда начинается дорога к вокзалу. Мимо деревянных домов, дач с мансардами и резными наличниками, мимо деревянной лютеранской церкви и каменного красного красавца костела, немножко похожего на знаменитый Реймский собор, который он видел на фотографиях. В просторных залах недавно выстроенного вокзала суета, которая бывает всегда перед отходом поезда в Петербург. Стоя на подножке вагона, он последний раз машет рукой тете Варе, сестрам, городу, своему детству. Прощай, Рыбинск. Впереди Петербург. Здравствуй, новая жизнь!»'—так писал Е. И. Кычанов в книге «Звучат лишь письмена…» (1965).