Сергей Волков - Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг.

В то же время 2–й полк разбил большевистский отряд у села Учалы, захватив пленных и оружие.

Сильно потрепанные красные отряды поспешно отошли к Верхнеуральску и при отступлении сожгли поселок Кидышевский. Обе казачьи колонны соединились в станице Карагайской. Сюда к ним на помощь прибыл 3–й полк, сформированный из казаков Уйской станицы. Все три полка перешли в станицу Урлядинскую, в 21 версте от Верхнеуральска, и отсюда повели наступление на Верхнеуральск, — с фронта и в обход, чтобы отрезать путь отступления красным на Белорецкий завод — в Уральские горы.

Со стороны Троицка к Верхнеуральску подошла еще одна колонна казаков (у автора не было сведений относительно места формирования и численности колонны, двигавшейся к Верхнеуральску по Троицкому тракту. — И. А.) и отряд Анненкова. [134]

«Атаман» Анненков, боевой офицер Сибирского казачьего войска, сформировал на свой страх и риск партизанский отряд из сибирских и оренбургских казаков.

Своими решительными действиями и крутыми расправами с большевистскими главарями «атаман» Анненков производил большое впечатление на казаков, особенно на молодежь. В его отряд стекались добровольцы из всех станиц — сибирских и оренбургских.

На подступах к Верхнеуральску и в самом городе произошли горячие схватки. Красные не выдержали и в беспорядке отступили в горы по направлению к Белорецкому заводу, оставив в руках казаков пленных и богатую добычу.

Получив подкрепление из горнозаводского района, Иван Каширин перешел в контрнаступление и выбил казаков из Верхнеуральска. Однако казаки быстро оправились, казачьи лавы снова ворвались в город и погнали отряды Каширина за реку Урал.

С остатками своих отрядов Иван Каширин, двигаясь горами, через заводы Белорецкий, Узянский и Кагинский, ушел в глубь Башкирии, где соединился с отрядом своего брата Николая Каширина, отступавшего от Оренбурга.

Казаки неотступно преследовали большевистские отряды до пределов Уфимской и Пермской губерний.

Вместе с Чехословацким движением поднялись и сибирские казаки — восточные соседи оренбуржцев. Омск и Челябинск сделались опорными пунктами, откуда противобольшевистское движение стало распространяться по всей Западной Сибири и по Уралу.

Отряды оренбургских казаков, выдвинувшиеся со стороны Челябинска, участвовали, вместе с чехословаками и Сибирскими войсками, во взятии Екатеринбурга, где за несколько дней до прихода белых войск было совершено, по приказу из Москвы, зверское убийство Государя и всей Царской Семьи.

К августу месяцу территория Оренбургского войска была очищена от большевиков. В их руках оставался только город Орск, в котором красные держались до октября благодаря поддержке, получаемой ими из Туркестана.

* * *

Успехи оренбургских казаков в этот период борьбы объясняются резким переломом, который произошел в настроении казачьей массы, воочию убедившейся, что казачеству с большевизмом не по пути.

Неумелая и жестокая политика большевиков, их ничем не прикрытая ненависть к казакам, надругательства над казачьими святынями и, особенно, кровавые расправы, реквизиции, контрибуции и разбои в станицах, — все это открыло глаза казакам на сущность советской власти и заставило их взяться за оружие.

Выступление чехословаков и вовремя оказанная поддержка со стороны уральцев и сибирских войск имели большое моральное значение. Оренбургские казаки увидели, что в борьбе с большевиками они не одиноки. Это сразу подняло их дух и окрылило надеждами на окончательную победу.

Отречение Государя и переход власти к Временному правительству прошли в Уральске без всяких потрясений. Еще до революции, во время войны, Уральский наказный атаман генерал Хабалов [137]был отозван в Петербург и назначен командующим Петербургским военным округом. Нового наказного атамана не прислали, и временно должность войскового атамана исполнял уральский казак генерал В. П. Мартынов. [138]

После Февральской революции Уральское казачье войско стало управляться войсковым съездом и избранным им войсковым правительством. Генерал В. П. Мартынов вскоре по возрасту вышел в отставку, а вместо него выбрали уральского казака генерала А. К. Еремина. Спустя две недели после выборов генерал Еремин скоропостижно скончался. После него войскового атамана не выбирали, а управлялись войсковым правительством. В остальном все у казаков оставалось по–старому: все власти остались на своих местах, и жизнь текла спокойно, по–прежнему. Война продолжалась, готовились и посылались пополнения на фронт. Никаких происшествий, насилий ни в Уральске, ни в станицах не было. Только с течением времени перемены в стране стали чувствоваться и в войске, и то только в городе Уральске, где было много иногороднего населения, которое стремилось включиться во всероссийское разрушение основ прошлого. Пока это было местной проблемой, казаки с ней справлялись без особых затруднений. В этом сказалась вековая самобытность казачьего уклада жизни, совершенно отличного от жизни крестьян в соседних губерниях и вообще в России.

Между тем на германском фронте весна и лето проходили в митингах, боевой деятельности почти не было, кроме неудачных попыток Керенского двинуть армию в наступление. На фронт подвозили орудия, снаряды, снаряжение как своего производства, так и от союзников, но воевать было некому. Во всех частях вводились солдатские комитеты, офицеры замещались выборными командирами, в большинстве рядовыми солдатами–активистами. Участились случаи отказа частей выполнять распоряжения командования. Братание с немцами, дезертирство солдат с фронта домой — «делить землю!» — безудержно прогрессировали. Казачьи части являлись островами в этом бушующем море разложения фронтовых частей и часто посылались высшим командованием для наведения порядка в отдельных пехотных полках и дивизиях. Во всех уральских казачьих полках все офицеры остались на местах, комитеты занимались хозяйственно–бытовой деятельностью, дисциплина сохранилась, какая была и раньше.

Осенью дезертирство солдат с фронта, поощряемое большевистскими лозунгами о прекращении войны, разделе помещичьей и государственной земли между крестьянами и т. п., — с каждым месяцем усиливалось и к началу зимы приняло стихийные размеры, фронт фактически рухнул, так как с фронта начали уходить даже целые части, сохранившиеся неразложенными.

Большевикам сразу же после захвата власти 25 октября (ст. ст.) удалось организовать на больших станциях вооруженные отряды, которые отбирали винтовки, патроны и другое оружие у дезертиров, а также разоружали проезжающие отдельные части и команды, сохранившие при себе оружие. Так было и с нашими казачьими полками, возвращавшимися с разных мест фронта через бушующую страну домой, на Урал. Происходили стычки и форменные сражения, где полкам приходилось с боем захватывать паровозы и очищать станции от большевиков, чтобы провести эшелоны и двигаться дальше домой с оружием. Но не всем полкам это удавалось. Такой большой заградительный пункт, как Саратов, некоторым нашим полкам удалось миновать; они выгрузились из вагонов за десятки верст от него и походным порядком обошли город с севера, перешли Волгу по льду и на левом берегу, в Покровске, снова погрузились в вагоны железной дороги, чтобы добраться до Уральска. Некоторые отряды доезжали железной дорогой до Царицына или Астрахани и оттуда отправлялись степью, походным порядком, в пределы войска. К небольшому отряду генерала Толстова [139]в Астрахани присоединилась батарея оренбургских казаков с орудиями, которая шла походным порядком с генералом Толстовым до пределов войска. В Чижинской станице оренбуржцы оставили свои пушки и верхами возвратились к себе в Оренбург. Когда началась гражданская война, уральцы привезли эти орудия к себе в Уральск на вооружение своей армии. Пришли в полном составе и с оружием 1–й, 3–й, 4–й, 5–й, 8–й и 9–й полки, а остальные полки, гвардейская сотня и батареи пришли разоруженными. Кроме того, прибывали отдельными небольшими группами офицеры и казаки, оказавшиеся по каким‑либо причинам разлученными со своими частями и отставшие. Тянулось это «возвращение» с фронта домой ноябрь, декабрь 1917 года и начало января 1918 года.