Сергей Волков - Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг.
- Название:Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг.
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Центрполиграф
- Год:2001
- Город:Москва
- ISBN:5–227–01386–1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Волков - Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг. краткое содержание
Книга «Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг.» представляет собой четвертый том серии, посвященной истории Белого движения в России, и знакомит читателя с воспоминаниями участников событий и боев в Петрограде, Москве, Оренбурге, Ярославле, Крыму, Северном Кавказе, Урале, Средней Азии.
В книге впервые с такой полнотой представлены свидетельства не только руководителей этих акций, но и ее рядовых участников, позволяющие наглядно представить обстановку и атмосферу того времени, психологию и духовный облик первых добровольцев. За небольшим исключением, помещенные в томе материалы в России никогда не издавались, а опубликованные за рубежом представляют собой библиографическую редкость.
Том снабжен предисловием и обширным комментарием, содержащим несколько сот публикуемых впервые биографических справок об авторах и героях очерков.
Книга входит в новую серию под названием «Россия забытая и неизвестная», издание которой осуществляет издательство «Центрполиграф».
Книга, как и вся серия, рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей, а также на государственных и общественно–политических деятелей, ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.
Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг. - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
А вслед за его уходом на тротуаре показалась штатская фигура военного комиссара.
«Что такое? Ты мило гуляешь? Или я с ума сошел! Ничего не понимаю! Что за чушь творится?!» — гудело в голове.
— Соберите юнкеров и постройте их, да быстрее. Я согласился прекратить осаду. За что получил свободный проход для юнкеров, — проговорил, подойдя ко мне, не смотря на меня, комиссар.
Я не ответил ни одного слова.
Через 2 — 3 минуты мой оставшийся взвод уже равнялся, строясь на Гороховой улице. С баррикад на мосту через Мойку на нас смотрели пулеметы.
— Смирно. Направо. На плечо! — ровно командовал я, как будто это обычное занятие на дворе школы. — А второй взвод тоже уже ушел? — задал я вопрос.
— Не знаю, но я думаю, они сами догадаются это сделать, увидя, что мы ушли, — ответил наш злой гений.
— Шагом марш! — скомандовал я. Взвод пришел в движение.
— Если бы юнкера не были бабами, все дело пошло бы иначе, — вдруг бросил злое, глубоко несправедливое, недостойное обвинение достойный Друг главноуговаривающего.
Чтобы не отяготить своей души, я, вместо ответа, стал подсчитывать ногу.
Пересекая улицу Гоголя, я чуть было не вздрогнул: поперек улицы стояла команда матросов с винтовками на изготовку.
— Раз, два!.. Ногу тверже!.. — с упорством крикнул я слова команды, маршируя дальше, чутко вслушиваясь в воздух в стремлении услышать щелканье затворов.
Но в воздухе стояло мерное отсчитывание шага моего взвода.
— Левое плечо вперед! — выходя к Александровскому скверу, подал я команду, с облегчением уводя взвод от тяжело–нудной атмосферы Гороховой, принесшей столько разочарования, стыда, и боли.
Поравнявшись с Невским, я, все же боясь, что 2–й взвод, может быть, продолжает стоять на Невском, отправил к прапорщику Одинцову юнкера связи с приказанием идти в Зимний дворец.
Еще несколько минут, и мы вышли на площадь. Разнообразные чувства волновали душу, когда мы направлялись к Зимнему дворцу, где мерещились упреки, насмешки, и чувство горечи к виновнику наших напрасных переживаний неудачи сразу выросло в дикую ненависть и презрение. Вот и памятник, уходящий в густоту нависших сумерек спустившегося на город вечера, а несколько дальше к Миллионной стоят каких‑то два броневика.
Увидев нас, броневики вздрогнули и мирно поплыли к нам. «Наши — не наши? Э, разницы нет. Обнюхаете нас и вернетесь на свои места. Сегодня игра в кошки с мышками — ведь здесь военный комиссар!» — проиронизировала мысль серьезно–сосредоточенный осмотр машинами нас. Однако юнкера, задетые за живое тактикой поведения машин, обратились с вопросами, что они делают, на чьей стороне. Ответ был самый неожиданный: «Мы держим нейтралитет. Но выехали в город с целью препятствия боевым стычкам между обеими сторонами. Войска драться между собою не должны. Пускай правительство и штаб Ленина идут на соглашательство или дерутся между собою. Таково наше, бронедивизиона, решение. И вы можете себе идти во дворец, но если будете нападать первыми, то мы будем против вас».
Но вот мы подошли и к дворцу.
Я остановил юнкеров и послал связь к капитану Галиевскому с докладом о нашем прибытии, поручив также узнать, явился ли уже прапорщик Одинцов–младший со своим взводом, — на площади его не было, а по времени он должен был бы тоже подойти. Вообще, на площади было тускло и пусто, как и в момент нашего прихода. Также продолжали нелепо–разбросанно лежать дрова перед дворцом, наводя мысль на воспоминания о баррикадах. «Но почему не видно приготовлений к устройству наружной обороны? Вот из этих брусьев можно сделать отличные баррикады. Великолепно можно использовать слева решетку сада. Затем все окна первых этажей. Кроме дворца, безусловно занять и привести к оборонительному состоянию Главный штаб, Министерство финансов и иностранных дел, прорыв под аркой к Невскому глубокую канаву, и заложить мину, если не взводный окоп устроить. Затем надо использовать и здание Главного управления Генерального и Главного штабов. Где же офицерство этих всех учреждений? Или оно уже на выполнении какой‑либо задачи? А дадут ли нам еще какую‑нибудь задачу или теперь мы останемся за флагом? Конечно, военный комиссар будет делать доклад правительству, и совершенно ясно, что доклад будет неблагоприятен для юнкеров и вреден для освещения обстановки момента», — мучительно рвали голову печальные выводы о знакомстве с деятельностью и способностями представителя правительства при Верховном командовании.
— Господин поручик! — раздалось обращение, заставившее вернуться к ощущению мелкой действительности, окружавшей нас. — Господин поручик! Капитан Галиевский приказал ввести юнкеров во двор и присоединиться к батальону, а затем вам явиться к нему, а где он находится — я вас провожу. Прапорщика Одинцова с юнкерами во дворце нет. Их, по докладу убежавших юнкеров и некоторых офицеров штаба, очевидцев, окружили солдаты Павловского полка, рабочие и броневики, и взяли в плен. Причем страшно издевались и били юнкеров. Куда их увели — неизвестно… — возбужденный печальной новостью о судьбе товарищей, торопливо доложил вернувшийся юнкер связи.
Вздох горести и краткие восклицания, вырвавшиеся у юнкеров, разрядили было нависшую атмосферу молчания, в которой мы ожидали возвращения из дворца связи.
Гул голосов рокотом переливался под аркой, посреди которой стоял броневик.
— Это уже наш! — оживленно прокомментировали юнкера. «Да, здесь все уже наше, — тускло мелькнула мысль. А где‑то в глубине застонал червячок тоски: — Здесь и преступление наше, здесь и его искупление». Простонал и исчез. Дух бодрой решимости захватил меня при выходе из‑под арки во двор, где, между высокими рядами сложенных в кубы дров, стояли козлы винтовок, с разгуливающими перед ними часовыми, а слева и справа торчали холодные черные дула трехдюймовых скорострелок. Весь двор говорил. И в этот говор вносилось резким диссонансом ржание лошадей. Налево от входа во двор, перед длинным рядом дров, оказалось место, отведенное для нашего батальона, куда я и подошел с юнкерами.
Наши юнкера в большинстве находились тут же: кто сидел на дровах, а кто прямо на цементной мостовой двора. Из офицеров никого не было видно. Когда я, поблагодарив своих юнкеров за их прекрасную службу, разрешил им разойтись из строя, мне сейчас же было сообщено окружившими нас юнкерами, что они не надеялись уже видеть нас. Это было трогательно, и я не замедлил использовать этот момент для подлитая масла в огонь настроения борьбы, и борьбы активной
— Не имеем права мы заниматься разговорчиками с теми, кто бил, а сейчас, может быть, умерщвляет наших товарищей, только за то, что те, будучи такими же детьми русского народа, как и рабочие и крестьяне, отличаются от них существенно знаниями, расширяющими кругозор миросозерцания, а потому во имя светлой истины великой правды берутся за оружие, но берутся не как за цель, а как средство отрезвления загипнотизированных ложью слова диких слуг безумного фанатизма нелепого учения, ведущего в ярмо кошмарного рабства.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: