Сергей Волков - Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг.

Ясно было, что Гатчино обороняться не будет. Я еще отдавал на площади перед Балтийской станцией приказания, когда мне доложили, что Керенский уже находится в Гатчинском дворце и требует меня для распоряжений.

Я нашел его в одной из квартир запасной половины. С ним его адъютанты — молодые люди, капитан Свистунов, комендант дворца, капитан Кузьмин и какие‑то две молодые, нарядно одетые красивые женщины. Они закусывали. Обстановка была не для серьезного разговора, и я увел Керенского в другую комнату. Он настаивал на немедленном движении дальше. Но с кем? Было у меня три сотни и два орудия. Гатчино спокойно, но кто знает, каково будет настроение его частей, когда они увидят, что мы уйдем и нас слишком мало. Даже на разъезды не хватит!

— Но вы сами видите, что сопротивления никакого не будет. Петроградский гарнизон на нашей стороне, — сказал Керенский.

Я, однако, отказался идти вразброд. Надо было дождаться подхода остальных эшелонов, хотя бы своих, послать разъезды к Царскому, Красному и Петергофу и всеми возможными способами выяснить, что делается в Петрограде. Оттуда непрерывно прибывали юнкера и офицеры, бежавшие от большевиков, было много частных лиц, которые все допрашивались мною. Моя жена жила в Царском Селе у подруги моего детства, жены одного артиллерийского генерала, мне удалось связаться с нею городским телефоном и получить сведения о том, что делается в Царском. Все полученные донесения сводились к следующему: в Царском спокойно. К вечеру с великими трудами удалось собрать две роты, одна пошла к Гатчино, другая к Красному Селу. Шли в беспорядке, вразброд.

В Петрограде идет борьба между большевиками и правительством. На стороне большевиков матросы, которых считают до пяти тысяч, и вооруженные рабочие. На стороне правительства только юнкера. По существу, правительства нет. Оно рассеялось и никаких распоряжений не отдает, но в городской думе заседает какой‑то «Комитет спасения Родины и Революции», который организует борьбу с большевиками и ведет агитацию в частях Петроградского гарнизона. Солдаты держатся пассивно. Никакого желания выходить из города и воевать. Были случаи, что солдатские патрули обезоруживались женщинами на улице. Преображенский и Волынский полки будто бы решили выступить против большевиков, как только мы подойдем к Петрограду. 1–й, 4–й и 14–й Донские полки собираются выступить к нам навстречу, к Пулково, и идти с нами. Их убеждает сделать это совет Союза казачьих войск, который очень энергично работает. Этот совет непрерывно снабжал меня донесениями. От 1–го Донского казачьего полка приехала даже делегация. Я ее принял. Три казака весьма подлого вида косятся, выспрашивают, производят впечатление разведчиков наших настроений, а не переговорщиков о совместных действиях. Наш донской комитет, руководимый доблестным и прекрасным офицером, подъесаулом Ажогиным, [38] Ажогин Василий Михайлович, р. 8 декабря 1893 г. Из дворян ВВД, казак ст. Ермолаевской Области Войска Донского. Окончил Воронежский кадетский корпус, Николаевское кавалерийское училище (1913), академию Генштаба (1916 — 1917). Подъесаул, врид начальника штаба 1–й Донской казачьей дивизии. Участник Корниловского выступления и боев под Гатчиной в октябре 1917 г. В Донской армии; в 1917–м — начале 1918 г. начальник обороны Сальского округа и командующий войсками округа. С февраля 1918 г. в тюрьме в Царицыне, бежал. Участник Степного похода. С 10 декабря 1918 г. войсковой старшина, адъютант Донского атамана. В Русской Армии в Донском пластунском юнкерском полку и Атаманском военном училище. Полковник. Несколько раз ранен. Был на о. Лемнос, 7 марта 1921 г. исключен из списков с переводом на беженское положение. В эмиграции с 1921 г. в Чехословакии, где окончил университет. Председатель Донского войскового совета. Умер 26 декабря 1983 г. в США. обрушился на них, говоря им, что они позорят казачье имя, что им нельзя будет вернуться на Дон. Они отмалчивались, но, уходя, заявили — какой же это демократический комитет, когда в него допущены офицеры?

Но были сведения и менее оптимистические. Они говорили, что Петроградский гарнизон ничто — с ним и сами большевики не считаются. Он не выступит ни на чьей стороне и ничего делать не будет. Опора большевиков — матросы и красногвардейцы, то есть вооруженные рабочие, которых будто бы больше ста тысяч. Рабочие очень воинственно настроены и хорошо сорганизованы. Из Кронштадта в Неву пришла «Аврора» и несколько миноносцев. Большевистские вожди распоряжаются с подавляющей энергией и организуют все новые полки при полном бездействии правительства и властей. Верховский, [39] Верховский Александр Иванович, р. 27 ноября 1886 г. в Санкт–Петербурге. Из дворян Смоленской губ. Окончил Пажеский корпус (1905), академию Генштаба (1911). Полковник, начальник штаба Отдельной Черноморской дивизии. После февраля 1917 г. выдвинулся как активный сторонник новой власти и в конце весны 1917 г. назначен командующим войсками Московского военного округа. Генерал–майор. С 30 августа 1917 г. — военный министр Временного правительства. В феврале — ноябре 1918 г. и марте — октябре 1919 г. в заключении, затем был взят в РККА, занимался преимущественно преподавательской работой. Арестован 2 февраля 1931 г. и осужден по делу «Весна» (расстрел с заменой 10 годами ИТЛ), но освобожден досрочно. Вновь арестован 11 марта 1938 г. и расстрелян 19 августа 1938 г. в Москве. Полковников и все военное начальство находится в состоянии растерянности и лавирует так, чтобы сохранить свое положение при всяком правительстве.

Я это видел в Гатчино. В Гатчино находилась школа прапорщиков. Почти батальон молодых людей отнюдь не большевистского настроения. Но начальство ее выступить с нами отказалось. Самое большее, что они могли взять на себя, — это поставить заставы на дорогах и наблюдать за внутренним порядком в городе. Офицеры авиационной школы все были с нами, но боялись своих солдат и могли только дать два аэроплана, которые полетели в Петроград, разбрасывать мои приказы «командующего армией, идущей на Петроград», и воззвания Керенского.

Эшелоны с войсками приходили туго. Пришло еще две сотни 9–го Донского полка и пулеметная команда, полсотни 1–го Амурского полка и совершенно мне ненужный штаб Уссурийской конной дивизии.

— А где нерчинцы? — спросил я у генерала Хрещатицкого.

— Главкосев Черемисов оставил их в Пскове для охраны штаба фронта, — отвечал Хрещатицкий.

— Да ведь вы получили категорическое приказание отправить их в Гатчино.

— Главкосев приказал командиру полка, и они высадились, — отвечал начальник дивизии.

В распоряжения Керенского и мои вмешивались сотни лиц. Ставка — Духонин — бездействовала, была парализована. Из Ревеля примчался ко мне офицер и передал мне, что начальник гарнизона отменил погрузку 13–го и 15–го Донских полков «впредь до выяснения обстановки». Ни 37–й пехотной, ни 1–й кавалерийской дивизий, ни частей 17–го корпуса не было видно на горизонте. Тщетно справлялся я по всем телеграфам Николаевской дороги. Никаких эшелонов на север не шло. Приморский полк [40] Имеется в виду Приморский драгунский полк. в Витебске отказался исполнить мой приказ.