Татьяна Рожнова - Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст]
- Название:Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Вита Нова
- Год:2001
- Город:СПб.
- ISBN:5-93898-005-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Татьяна Рожнова - Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст] краткое содержание
Цель данной книги — рассказать о малоизвестном периоде жизни Натальи Николаевны после гибели Пушкина. Увидеть ее уже не женой, а вдовой поэта, противостоящей злословию света, матерью малолетних детей, по существу, одинокой среди родственников и друзей. Судьба потомков Натальи Николаевны, которым посвящена вторая часть книги, также до сих пор оставалась белым пятном.
Авторы определяют свой жанр как документально-художественное повествование. Они не навязывают своего мнения — просто выстраивают в хронологическую цепочку факты, документы, письма, фотографии, которые в таком сочетании говорят сами за себя.
Книга содержит более 600 портретов и фотографий, большая часть которых публикуется впервые, а также неизвестные до сих пор материалы из личных архивов потомков Натальи Николаевны.
Реальная жизнь реальных людей захватывает, ведет за собою и не отпускает от начала и до самого конца книги. С ее страниц встает сама эпоха. Пушкинская эпоха. И эпоха ПОСЛЕ Пушкина.
Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
3 апреля 1837 года.
Князь Гогенлоэ-Кирхберг, который с 1825 по 1848 г. состоял в должности вюртембергского посланника в России, в этот день отправил депешу своему правительству:
«Утром третьего дня барон Геккерен, посол его величества короля Голландии, покинул столицу вместе со своею невесткою, супругою своего приемного сына, с тем, чтобы вернуться в Голландию. В прощальной аудиенции, которой барон Геккерен добивался у их императорских величеств, ему было отказано, и император приказал вручить барону табакерку с портретом его величества, которая, согласно установившемуся при императорском дворе обычаю, дарится каждому иностранному послу, когда он, будучи отозван своим двором, покидает Россию, несмотря на то, что барон Геккерен покидал Петербург, отправляясь лишь в шестимесячный отпуск на родину. Невозможно выразительнее отметить, как мало желают видеть вновь этого посла в Петербурге. Сильно упрекают барона Геккерена за то, что он принял в подобных обстоятельствах табакерку, и порицают его за этот случай не менее, чем за многие другие, в которых барон Геккерен вел себя не так, как того желали бы его коллеги. Для приемного сына этого посла Прусский посол Либерман был настолько добр, что написал прусским властям на границу, чтобы молодой человек мог остаться на границе до приезда своего отца и своей супруги без неприятностей со стороны этих властей, что могло бы случиться, не будь этой любезности со стороны г. Либермана. Между тем, барон Геккерен даже не заехал к нему, так же, как он не заехал и к остальным своим коллегам, которым только просил передать визитные карточки уже после своего отъезда из города. Об его отъезде никто не жалеет, несмотря на то, что он прожил в С.-Петербурге около 13 лет и в течение долгого времени пользовался заметным отличием со стороны двора, пользуясь покровительством графа и графини Нессельроде; в городе к барону Геккерену относились хуже уже в течение нескольких лет, и многие избегали знакомства с ним» {391} .
Из документов явствует, что дипломаты того времени без особой дипломатии и довольно определенно излагали свое отношение к Геккерну и его отставке. Вместе с тем не только противники Пушкина, но даже некоторые его друзья не удержались от осуждения как Пушкина, так и Натальи Николаевны.
В отличие от них, Николай Васильевич Гоголь, который, по словам В. А. Соллогуба, «благоговел перед Пушкиным», писал из Италии журналисту Михаилу Петровичу Погодину еще 30 марта:
«Я получил письмо твое в Риме. Оно наполнено тем же, чем наполнены теперь все наши мысли. Ничего не говорю о великости этой утраты. Моя утрата всех больше. Ты скорбишь как русский, как писатель, я… я и сотой доли не могу выразить своей скорби. Моя жизнь, мое высшее наслаждение умерло с ним. Мои светлые минуты моей жизни были минуты, в которые я творил. Когда я творил, я видел перед собою только Пушкина» {392} .
Владимир Иванович Даль — князю В. Ф. Одоевскому.
«…Мне достался от вдовы Пушкина дорогой подарок: перстень его с изумрудом, который он всегда носил последнее время и называл, — не знаю почему, — „талисманом“ <���…> Перстень Пушкина <���…> для меня теперь настоящий талисман <���…> Как гляну на него, так и пробежит по мне искорка с ног до головы и хочется приняться за что-нибудь порядочное…» {393} .
Н. В. Гоголь — В. А. Жуковскому.
«…Я ничего не пишу вам теперь ни о Риме, ни об Италии. Меня одолевают теперь такие печальные мысли, что я опасаюсь быть несправедливым теперь ко всему, что должно утешать и восхищать душу. — Может быть, это от части действие той ужасной утраты, которую мы понесли и в которой я до сих пор не имел сил увериться, которая, кажется, как будто оборвала в моей жизни лучшие ее украшения и сделала ее обнаженнее и печальнее» {394} .
«…О, Пушкин, Пушкин! Какой прекрасный сон удалось мне видеть в жизни, и как печально было мое пробуждение! Что бы за жизнь моя была бы после этого в Петербурге» {395} , — писал Гоголь полгода спустя.
6 апреля 1837 года.
В этот день Наталья Николаевна написала письмо Павлу Воиновичу Нащокину о том, что хотела бы подарить ему некоторые памятные вещи мужа, в том числе и карманные серебряные часы английской работы:
«Простите, что я так запоздала передать Вам вещи, которые принадлежали одному из самых преданных Вам друзей. Я думаю, что Вам приятно будет иметь архалук, который был на нем в день его несчастной дуэли; присоединяю к нему также часы, которые он носил обыкновенно» {396} .
Как известно, подарки эти были отправлены по ее просьбе из Петербурга Жуковским, что годы спустя подтвердила жена Нащокина:
«…После смерти Пушкина Жуковский прислал моему мужу серебряные часы покойного, которые были при нем в день роковой дуэли, его красный с зелеными клеточками архалук, посмертную маску и бумажник с ассигнацией в 25 рублей и локоном белокурых волос. <���…> Впоследствии Павел Войнович часы подарил Гоголю, а по смерти последнего передал их, по просьбе студентов, в Московский университет, маску отдал Погодину, архалук же остался у нас. Куда он девался — не знаю…» {397} .
Сам же Павел Воинович, ближайший друг Пушкина, поддерживал Наталью Николаевну не только ответными письмами, но и приезжал к ней в Полотняный Завод, о чем позднее вспоминала Вера Александровна Нащокина:
«Пушкина называли ревнивым мужем. Я этого не замечала. Знаю, что любовь его к жене была безгранична. Наталья Николаевна была его богом, которому он поклонялся, которому верил всем сердцем, и я убеждена, что он никогда даже мыслью, даже намеком на какое-либо подозрение не допускал оскорбить ее. Мой муж также обожал Наталью Николаевну, и всегда, когда она выезжала куда-нибудь от нас, он нежно, как отец, крестил ее. <���…> Мой муж окружал ее знаками всевозможного внимания и глубокого уважения. Из Москвы она уехала в калужскую деревню (Полотняные Заводы) к родному брату Дмитрию Николаевичу. Павел Войнович несколько раз ездил навещать ее» {398} .
После такой жизненной катастрофы молодой вдове было особенно дорого внимание тех, кто знал и любил Пушкина. Искреннее внимание его настоящих друзей. Наталья Николаевна умела отличать их от тех, кто незаслуженно претендовал на это высокое звание.
6 апреля 1837 года.
Из донесения французского посла в России барона де Баранта:
«…Неожиданная высылка служащего г. Дантеса, противника Пушкина. В открытой телеге, по снегу, он отвезен, как бродяга, на границу, его семья не была об этом предупреждена. Это вызвано раздражением императора» {399} .
С. Л. Пушкин получил письмо от дочери Ольги из Варшавы, датированное этим числом:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: