Татьяна Рожнова - Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [с иллюстрациями]

Относительно службы отец не признавал отговорок; он немедленно собрался в далекий тяжелый путь. Железной дороги, кроме Николаевской, не было; осень уже наступала.

Мать не могла решиться отпустить его одного и, несмотря на пережитое волнение и усталость, на общее недомогание, изредка уже проявлявшееся во всем организме, она храбро предприняла это путешествие. В этом случае, как и всегда, она не изменила своему правилу, никогда не думать о себе, когда дело коснется блага и удобства близких. Уступая желанию сестры Маши, нас троих, еще маленьких девочек, отправили с ней, с нашей гувернанткою и неразлучною няней к сестре Таше в Немиров, Житомирской губернии, где муж ея квартировал по должности начальника штаба» {958} .

Супруги Ланские приехали в Вятку, где пробыли до января, а затем Петр Петрович отправился дальше по делам службы. «Отцу пришлось довести сформированное в Вятке ополчение только до Казани, так как там было получено известие о подписании мира и приказ о распущении по домам», — писала его дочь «Азя».

«В самый разгар Крымской войны он был командирован в Вятскую губернию для формирования ополчения. Пожертвования лились щедрой рекой и по распущении ополчения и заключения мира, он остановил ополчение по пути в Крым.

В безотчетном ведении Ланского оказался капитал, достигавший 100 000 рублей. Этот избыток — был единственный пример во всей обширной России.

При докладе императору Александру II, Ланской заявил об остатке, спрашивая указания, куда представить эти деньги. Государь весьма удивился и спросил:

— Как поступили в других губерниях? — и убедившись в исключительности факта, промолвил:

— Так ты один возвратил их, Ланской? Да с тобою иначе и быть не могло! — и приказал всю сумму передать военному министру Сухтелену. Затем она быстро испарилась по разным инстанциям» {959} .

А Ланскому «за скорое сформирование и скорое расформирование Вятского ополчения объявлено Высочайшее благоволение» {960} и пожалован орден Св. Владимира II степени.

В том же 1855 г. его брат Павел Петрович Ланской был произведен в генералы от кавалерии, а в следующем году был назначен членом Военного Совета.

Находясь в Вятке, Наталья Николаевна вынуждена была написать письмо бывшему соученику А. С. Пушкина — барону Корфу, являвшемуся в то время директором Публичной библиотеки, о неблаговидном поступке одного из опекунов над детьми и имуществом А. С. Пушкина:

«Милостивый государь барон Модест Андреевич!

В недавнее время, я и дети мои — Пушкины, были изумлены странною нечаянностью: Императорская публичная библиотека напечатала в газетах и журналах, что Тарасенко-Отрешков принес ей в дар автографы покойного моего мужа — Александра Сергеевича Пушкина.

По существующим в России законам не безызвестно должно быть вашему высокопревосходительству, что „все сочинения авторов, по смерти их, переходят в собственность прямых наследников умершего. Если же сочинитель, или переводчик, завещал, или иным образом уступил все или некоторые свои произведения лицам посторонним, то те обязаны объявить о том и представить надлежащие доказательства в течение первого после его смерти года; а находящиеся за границею — в течение двух лет. Тогда они, в отношении к сим произведениям, вступают во все права законных наследников. Сии последние могут, на основании обыкновенных правил, вызывать их к явке в положенные сроки, также как других соучастников в наследстве или кредиторов“.

Я совершенно уверена, что г. Тарасенко-Отрешков, при доставлении в Императорскую публичную библиотеку автографов Пушкина, не мог предъявить никаких надлежащих доказательств в том, что автографы ему завещаны или иным образом уступлены самим поэтом, или поступили в его владение законным образом.

Не желая уклониться с прямого пути, я не стану говорить здесь, какими средствами Тарасенко-Отрешков добился звания опекуна детей моих, но обязана сказать вам, что автографы, принесенные им в дар Публичной библиотеке, не иначе дошли к нему, как посредством похищения: о них прежде Отрешков, как владелец, должен был своевременно заявить; как опекун своевременно публиковать; ныне же он поставил нас в неприятное положение, видеть имя народного поэта и честного человека — имя Пушкина, нашу фамильную гордость, нашу родовую славу — в одной журнальной статье рядом с именем Тарасенко-Отрешкова!

Этот дар Публичной библиотеке может быть принесен только Пушкиными — законными наследниками поэта, а не похитителем чужой собственности — Тарасенко-Отрешковым.

Мои сыновья, люди еще молодые, кипя негодованием, желают разоблачить действия Тарасенко-Отрешкова и подвергнуть его справедливой каре закона, силою которого надеятся возвратить свою фамильную драгоценность. Но кто приобрел от жизни довольно опыта и видел на пути ее достаточно и радости и горя, тот становится снисходительнее к людям: а потому я взяла на себя обязанность испытать средства более мирные, чтобы с одной стороны успокоить справедливое и законное негодование сыновей, с другой не причинить существенного вреда похитителю чужой собственности.

Вот причина, побудившая меня обратиться письменно к вашему высокопревосходительству и сделать следующее предложение: не благоугодно ли будет возвратить похищенные рукописи законным наследникам и публиковать о том в тех же газетах и журналах, где помещено было первое объявление. Я убеждена, что дети Пушкина за счастье почтут принести в дар Императорской публичной библиотеке те же самые автографы, но только от своего имени, как слабый знак благодарности в память незабвенного нашего императора Николая Павловича.

Этим средством благородное негодование детей моих будет усмирено, а Тарасенко-Отрешков, кроме маленькой опубликации, избегнет всякого возмездия, определяемого законом похитителям чужой собственности.

О том, в какой степени ваше высокопревосходительство изволите найти удобоисполнимою мысль мою, ласкаю себя надеждою получить от вас уведомление.

Наталья Ланская» {961} .

Увы, просьба Натальи Николаевны так и не была услышана однокашником Пушкина, и барон Корф, спустив дело на тормозах, «вышел из затруднительного положения с большим тактом, ему свойственным…».

Из Вятки Наталья Николаевна поспешила к четырем дочерям, ожидавшим ее уже в Москве.

В начале января 1856 годаона приехала в Москву и пробыла там больше месяца, остановившись в доме Гончаровых на Никитской, где свиделась со своими братьями и отцом. Встретилась она и со многими светскими знакомыми, которых еще смолоду знала. В числе прочих была встреча и с Евдокией Ростопчиной, живо описанная в письме мужу: