Эрнст Вист - Фридрих II Гогенштауфен

Фридрих II заклеймен папой, как «изверг, исполненный кощунств, с медвежьими лапами и львиной пастью, другими же членами подобный леопарду… яростно разевающему рот для хулы имени Господнего…» И далее святой отец уточняет, дабы не оставить никаких сомнений: «…Взгляните же на изверга с головы до пят, Фридриха, так называемого императора».

Фридрих II видит себя совершенно другим: «Джези (его родной город), благородный город марки, сиятельное начало Нашего происхождения, где Наша божественная мать произвела Нас на свет… и Наш Вифлеем, земля и место рождения цезаря… И ты, Вифлеем, город марки, не самый малый среди княжеств нашего рода: ведь из тебя вышел герцог, князь Римской империи…»

Его главный панегирист, Николай Барийский, так оценивает его: «О удивительный господин, смиренный и величественный, всегда явленный и неизреченный, о радость для князей, о ликование для народов, никто не был таким смиренным и никто не был таким величественным, как он. Он — выдающееся благородство, образец для всего земного круга, краса и гордость человеческого рода, светоч общества и начало всякой справедливости… Привлекательный видом, святой духом, кратко говоря — помазанник во всем. Кто мне позволит глядеть на его ангелоподобный облик, кто мне позволит внимать его мудрости, превосходящей любой разум?..»

Что происходит в душе человека, удостаиваемого самых страшных проклятий от одних и наивысшего восхваления от других?

Что случилось с человеком, провозгласившим себя сыном Божественной Матери, а родной город — Вифлеемом?

Ответ следует искать в истории юности Фридриха II.

Что творится в душе ребенка, едва достигшего сознательного возраста, но уже слышащего о пророчествах и сивиллиных изречениях — якобы он «последний император, или даже сам антихрист», средоточие самых непредставимых для христианского Запада вещей?

Знал ли он о сне матери, будто она родит пылающий пожар, факел для Западной Европы? Наверняка ему известно и предсказание аббата Иоахима из Фиоре, что его мать, императрица Констанция, «понесет от демона».

Что происходит в душе ребенка, когда собственная мать отдает его другой женщине, хотя ему всего несколько недель от роду? Когда его, трехлетнего, поспешно привозят в далекий Палермо и там, на праздничной церемонии, коронуют и провозглашают королем Сицилии?

Немного позднее умирает его мать, императрица, так и не успев дать ребенку почувствовать материнскую любовь. Отца, Генриха VI, которого мальчик видел дважды — при рождении и при крещении, он никогда не воспринимал как реальное лицо, хотя в полной мере унаследовал его планы о мировом господстве.

Мальчик прекрасно осознавал, что никто не испытывал к нему чувства любви. Окружавшие его люди, обуреваемые властолюбием, желали лишь править, используя его имя, проклиная его и обогащая себя с беспредельным эгоизмом; Фридрих понимал: его удел — быть объектом для окружающих людей.

Тот, на чью долю выпадает такое, не может стремиться к развитию отношений с другими людьми. Он сосредоточен на самом себе, загнан в собственное «Я». Его эго становится для него вселенной, обязанной своим существованием лишь его собственной самости. Исходя из этого эгоцентризма он издает собственные «священные законы» и дает указание служащим поступать согласно его «выгоде и полезности». «Соmmodum et utilitas» [1] Выгода и полезность (лат.). действительно является сентенцией и девизом этого императора, считающегося величайшим правителем Средневековья.

Фридрих Ницше включает его в ряд «тех завораживающих, непостижимых и невообразимых, тех загадочных людей, предназначенных для победы и соблазна», каковыми, по его мнению, являлись Алкивиад, Цезарь, Леонардо да Винчи, а также Фридрих II.

В действительности же жизнь, прожитая с бескомпромиссным эгоизмом, являет собой мрачную, но тем не менее захватывающую драму, чьи действия интересно еще раз разыграть.

Фридрих II был по месту рождения итальянцем, а по происхождению — норманном и немцем, как определяет его Г. Вольф во введении к сборнику «Stupor mundi». [2] «Чудо мира» — прозвище, данное Фридриху. — Примеч. пер. Однако это верно в соответствии с представлениями периода образования национальных государств XVIII или XIX века. Человек эпохи Средневековья не ощущал себя немцем, итальянцем, французом или англичанином. Он жил не для своей нации, а для славы собственных имени и рода. Потомство высшей аристократии Европы с ее слишком многосложной брачной политикой невозможно было бы подвести под шаблон какой-либо нации.

Дед Фридриха II, героический и гениальный норманн король Рожер II (1130—1154 гг.), был женат третьим браком на Беатрисе фон Ретель (1130/5—1185 гг.), женщине из высшей лотарингской аристократии. Их дочь Констанция (ум. в 1198 г.) вышла замуж за Генриха VI (1169— 1197 гг.), сына немецкого императора Фридриха Барбароссы (1152—1190 гг.) от брака с Беатрисой Бургундской (1144—1184 гг.). Когда император Генрих VI женился на норманнке Констанции, в их единственном сыне Фридрихе II соединилась норманнская, швабская, лотарингская и бургундская кровь — наследие различных наклонностей, темпераментов и пороков. Правда, при всем том предки Фридриха II имели один общий признак — они являлись образцовыми представителями германской касты завоевателей, добившейся владычества над Западной Европой.

Вся Европа с удивлением наблюдала за мощью государственного строительства, начатого бывшими викингами, морскими разбойниками, получившими от короля западных франков Рудольфа (923—936 гг.) землю для заселения на северной окраине государства западных франков.

Эти воинственные «нордмэннер», [3] Северные люди (нем.). вскоре прозванные норманнами, под предводительством герцога Ролло (ум. в 927 г.) и его потомков создали дисциплинированную и с точки зрения эффективности управления хорошо организованную административную структуру: герцогство Нормандия.

Отсюда герцог Вильгельм Завоеватель (1066— 1087 гг.) отправился в Англию, разбил противников в битве при Гастингсе в 1066 году и был в праздник Рождества коронован королем Англии. Ему удавалось править страной, несмотря на многочисленные восстания, жестоко им подавляемые. В 1086 году он провел полную перепись своих владений. Королевские комиссары определили земельные владения графств и их урожайность, подсчитали дома, мельницы, леса, поголовье скота и т.д. и составили двухтомную книгу «Domsday Book» (обширную и подробную инвентаризацию островного королевства) — убедительный пример государственного и управленческого искусства норманнов.