Вячеслав Широнин - Под колпаком контрразведки. Тайная подоплёка перестройки

хитроумный грек тиран Милета хотел поднять восстание против Дария. Учитывая

бдительность персов, он велел одному рабу сбрить волосы, написал на его

бритой голове свое сообщение и, когда волосы отросли, послал его к понтийцу

Аристагору (VI век до н.э.), который ознакомился с посланием, снова обрив

волосы раба.

Широко распространенным способом передачи информации,

предупреждением об опасности долгое время служили костры. Например, в

окрестностях Вогез дым из труб считался хорошим сигнальным средством. Дым

был виден на большое расстояние, и, кроме того, его можно было

регулировать: выпускать через определенные промежутки времени и т.д.

Словом, дым был весьма гибким кодом. Неожиданно для себя мне пришлось

столкнуться с таким способом передачи информации и в наши времена. Это было

в Афганистане, а затем в "горячей точке" Азербайджана - в Нахичевани...

Незаметные, почти микроскопические царапины на монетах также

служили кодом. К ничего не подозревавшему путешественнику мог обратиться

какойнибудь служащий отеля с просьбой передать несколько монет "бедному

родственнику", жившему в городе, куда направлялся путник. Тот брал монеты,

не зная, что на каждой из них начертано от двух до десяти слов, которые

можно прочесть при медленном вращении монеты под увеличительным стеклом. С

таким способом использования монет мне также пришлось столкнуться в

Афганистане.

На спецкурсах в Минске преподаватели для лучшего усвоения

предметов старались приводить как можно больше примеров из практики

иностранных и отечественных спецслужб. При этом они акцентировали внимание

на мельчайших деталях и признаках, знание которых позволяет обнаружить

скрытые действия разведчика. Приведу наиболее характерные случаи.

В периоды Первой и Второй мировых войн разведки разных стран

прибегали к новым ухищрениям для зашифровки тайных сообщений и переправки

их на свою сторону. Однажды по дороге в Берн была задержана дама, которая

перевозила чертежи нового орудия с заводов Ле Крезо. Эти чертежи были

сделаны невидимыми чернилами на нижней юбке, которая была очень сильно

накрахмалена, что в 1917 году и привлекло внимание бдительных

контрразведчиков. В результате тщательного исследования юбки в конце концов

и была обнаружена тайнопись.

У некоего "нейтрального" туриста был отобран схематический

набросок главных противовоздушных сооружений Парижа. Набросок был сделан на

тончайшей бумаге, свернут в тугую трубочку и вложен в сердцевину синего

карандаша (карандашей было несколько). Но так как большую часть графита

пришлось вынуть, этот карандаш оказался легче, чем остальные.

Контрразведчики сопоставили вес карандашей, и шпион был пойман.

Во время Первой мировой войны в Париже французская контрразведка

заподозрила человека, который в течение многих недель, казалось бы, не

делал ничего компрометирующего. Однако среди его вещей была обнаружена та,

которая дала нужную нить для поиска. Жил он в скромном отеле, и при

многократных обысках в его комнате контрразведчики заметили, что у него

было несколько носовых платков, которые он никогда не отдавал прачке. Эти

драгоценные платки были пропитаны составом, не известным до сих пор

союзникам. Понадобилось около двух месяцев, чтобы обнаружить некоторую дозу

этого состава в платке, взятом французским агентом и замененном другим

абсолютно схожим платком.

Французская контрразведка весьма гордится еще двумя знаменитыми

историями. Немецкие разведчицы - мать и дочь, в течение многих лет жили в

важном стратегическом пункте, недалеко от Амьена. Обе женщины были немками,

специально поселенными во Франции еще в 1901 году. Они изобрели весьма

оригинальный метод подачи сигналов немецким летчикам: развешивали белье для

просушки во дворе. Но женщины очень скоро вызвали подозрение. Наблюдавшего

за ними агента французской контрразведки не могло не удивить то, что два

человека за короткое время пачкают так много белья. Он заметил также, что

все стираные вещи были ярких цветов. Между тем, женщины Франции, потерявшей

900 тысяч мужей и сыновей, обычно ходили в трауре или носили платья темных

цветов, чтобы не осквернять глаз пострадавших. Подозрения сменились

уверенностью, немецкие самолеты летали низко, и летчики проявляли

повышенный интерес к вывешенным для просушки красным, зеленым и оранжевым

платьям. Вскоре двум женщинам-агентам, ожидавшим войну с 1901 года,

пришлось коротать век в тюремных камерах.

Другой пример. Контрразведывательными службами с немалым трудом

был вскрыт прием, когда немецкие разведывательные центры посылали приказы

своим агентам во Франции с помощью музыкального кода. Песня под названием

"Незабудка Эльзаса" выходила в виде периодического издания. И хотя некое

иностранное музыкальное издательство присылало во Францию десятки нотных

книжек этой песни, в течение долгого времени никто не подозревал, что в

действительности это разведывательный бюллетень. Но во Франции проживало

некое вызывающее подозрение лицо, чья почта тщательно просматривалась.

Еженедельно этот человек вместе с другими нотными изданиями получал и

экземпляр "Незабудки Эльзаса". Эти ноты исследовали и сфотографировали.

Оказалось, что текст песни оставался прежним, а музыка в каждом экземпляре

была другой. Ноты передали специалисту по дешифровке, и он раскрыл тайну

шифра...

На первый взгляд приведенные выше случаи из работы контрразведки

всего лишь забавны и занимательны. Но они и сегодня дают прекрасный

материал для размышлений и составления схем поисковых мероприятий спецслужб

по разоблачению шпионажа.

Советская контрразведка успешно противодействовала немецкой

разведке до начала, во время Второй мировой войны и в последующие годы. В

моей домашней библиотеке есть книга под названием "Записки контрразведчика"

(1994 год. Москва, "Ягуар"), автором которой является Вадим Николаевич

Удилов, прослуживший в органах госбезопасности почти сорок лет. Мне дорог

его автограф "Вячеславу Сергеевичу Широнину - моему старому знакомому и

соратнику по ряду дел". В книгу вошло несколько эпизодов из работы

контрразведки послевоенных лет. Удилов частенько рассказывал о них, обучая

нас на собственном опыте.

Обычно иностранные разведки, вспоминал он, приказывали своим

агентам выходить на первую, короткую радиосвязь в течение первых трех часов

после заброски их в СССР. Противник полагал, что чекисты, если сразу же