Кирилл Мерецков - На службе народу

Реорганизация войск на Гвадалахарском направлении была произведена следующим образом. Командиром корпуса хунта назначила подполковника Хурадо, ранее командовавшего 1-й дивизией. Начальником штаба у него стал майор Муэдра, прежде являвшийся начальником штаба 3-го корпуса, действовавшего у Харамы. Старшим советником при командире корпуса был назначен Б. М. Симонов. В состав корпуса включили прежде всего 12-ю дивизию. Ее прежнего командира Лакалле, столь дурно проявившего себя в решающие дни оборонительных боев, заменил коммунист подполковник Нино Нанетти. Ему подчинялась помимо 48, 49, 50 и 71-й бригад новая, 35-я бригада. В задачу дивизии входило прикрывать левый фланг республиканской линии войск под Гвадалахарой. Действовать на центральном участке, вдоль Французского шоссе, предназначили 11-й дивизии во главе с майором Энрике Листером. Под его командованием оказались отборные соединения: 2-я бригада, и ранее подчинявшаяся Листеру, 11-я и 12-я интербригады и 1-я ударная бригада. На правом фланге должна была сражаться 14-я дивизия во главе с анархистом майором Мера. В ее состав входили вновь прибывшие 65-я и 70-я бригады, а также 72-я. Наконец, несколько, отдельных частей резерва в совокупности составляли по силам еще одну дивизию. Сюда вошли танковая бригада и два кавалерийских полка. Действия корпуса обеспечивались фронтовой авиацией - группой из 71 самолета. В течение недели все эти части и соединения были перегруппированы и подготовлены к контрнаступлению.

За тремя подписями (моей, Б. М. Симонова и Д. Г. Павлова) штабу фронта был представлен "План организации операции против итальянского экспедиционного корпуса". Одновременно главному военному советнику в Валенсию за двумя подписями (моей и В. Е. Горева) пошла телеграмма о неотложных мерах помощи, которых мы ждем и о которых он должен сообщить республиканскому правительству. Штаб фронта рассмотрел этот план и утвердил его.

Тем временем 11 марта с утра республиканцы еще раз отбили все атаки итальянцев. И испанские части, и интернациональные сражались блестяще, держались стойко и мужественно. Не было ничего похожего на первые дни боев под Торихой. С утра того же дня начали вступать в должность и новые командиры. Комкор Хурадо быстро разобрался в обстановке и в дальнейшем действовал со знанием дела. Он мог бы добиться еще большего, если бы не подчеркивал свою "надпартийность" и не боялся контактов с коммунистами. Его начальник штаба Муэдра отличался исключительной работоспособностью. Практически он тащил на себе бремя всех дел в штабе корпуса. Составленные им документы были весьма красочны: элементарный приказ превращался в длинное литературное послание. Столь же велеречиво он изъяснялся, явно питая склонность к художественной манере речи. Некоторым недостатком обоих этих офицеров было намерение руководить операциями только из штаба. Они в том не виноваты. Так воспитывалось в старой испанской армии все кадровое офицерство.

Успехи республиканских войск вдохновили местное население. Десятки тысяч людей добровольно вышли с лопатами и кирками в руках рыть окопы и противотанковые рвы. Они несли плакаты: "Долой Муссолини!", "Испания испанцам!" Особую популярность в те дни получила поговорка: "Испания - не Абиссиния". Помнится, она стала даже своеобразным пропуском. Проходящий говорил пароль: "Испания", в ответ следовал отзыв: "Не Абиссиния".

Вскоре республиканцы перешли в контрнаступление. Его ход убедил в полной возможности не только отбросить итальянцев от Гвадалахары, но и разгромить их. Как главный военный советник фронта я все время твердил об этом членам мадридской хунты обороны. По общей договоренности меня энергично поддерживали на местах все другие советники, общавшиеся непосредственно с офицерами в частях и подразделениях, а испанские коммунисты агитировали в том же духе во всех звеньях снизу доверху.

Генерал Миаха тоже не возражал против активных действий. Но он стремился не отводить далеко от Мадрида оборонявшие город соединения. Кроме того, снова вспыхнули политические разногласия: левые республиканцы, социалисты и анархисты не хотели, чтобы ударную группу войск под Гвадалахарой возглавил коммунист Листер. Началось "политическое урегулирование". Я старался держаться от всего этого подальше, но поневоле должен был соприкасаться с политической стороной дела, с сожалением наблюдая, как "внутренние соображения" мешали правительству Кабальеро укреплять дело обороны Республики.

Вплоть до 17 марта обе стороны приводили войска в порядок и укрепляли свои позиции. Лишь на флангах шли бои местного значения. Прибывали новые резервы и пополнения. Уставшие подразделения выводились на отдых и заменялись другими. Проводилась разведка боем. Любопытны попавшие в наши руки приказы, которыми в те дни генерал Манчини и его начальник штаба Феррарис пытались подбодрить дух своих солдат. Например, отмечалось, что на "XV году фашистской эры" младший комсостав заражен шкурнической и пацифистской идеологией; что учащаются случаи самострелов; что под перевязками у "раненых" не обнаруживалось ран: "русские танки не являются заколдованными"; "когда мы мокнем под дождем, то интернационалисты в это время тоже не обедают в ресторане" и т. п.

Пленные и перебежчики сообщали о нервозности итальянского командования. Каждый разведпоиск принимался фашистами за переход в наступление, каждый орудийный выстрел - за начало артподготовки. Это настроение передалось и подчиненным. Только оголтелые фашисты кричали еще о "вступлении" в Мадрид. Большинство же солдат надеялось на успешную оборону и уже не мечтало об "отдыхе на мадридских верандах".

Так закончился второй этап гвадалахарской операции. Разработанный военными советниками и предложенный хунте обороны план разгрома фашистов основывался только на наличных войсках. Он заключался в нанесении итальянцам серии последовательных ударов и уничтожении их корпуса по частям. Это исключало варианты, предполагавшие серьезную перегруппировку сил, и приводило к решению, рассчитанному на быстротечность операции.

Сначала предлагалось разбить бриуэгскую группировку врага ударом наиболее сильных республиканских бригад, поддержанных почти всеми танками и авиацией, с последующим охватом Бриуэги с северо-запада при отвлекающем ударе на Бриуэгу с востока. Затем ударная группа резко меняла направление наступления и отрезала дивизии "Литторио" пути ее отхода при одновременной сковывающей атаке с юга вдоль Французского шоссе. Конечным результатом должно было явиться полное восстановление положения, существовавшего до начала итальянского наступления. Такой замысел позволял меньшими силами Республики разбить превосходившие их здесь силы итальянцев. Командование фронтом приняло этот план без поправок, но обусловило его выполнение тремя днями, так как хотело затем перебросить часть войск из-под Гвадалахары к Хараме и Эль-Пардо.