Кирилл Мерецков - На службе народу

Прибыв в Большой Двор, мы начали восстанавливать управление частями и соединениями. Ждать П. И. Ляпина мы не стали. На должность начальника штаба я назначил прибывшего со мной комбрига Г. Д. Стельмаха, поручив ему собрать в Большом Дворе отбившихся от штаба офицеров, а также вернуть всех сотрудников штаба, находившихся в Волховской группе; срочно организовать разведку противника перед всем фронтом армии; установить связь с соединениями и отдельно действующими отрядами; наладить получение информации снизу и от соседей и обеспечить передачу приказов и распоряжений. Я всецело положился на опыт этого, уже проверенного раньше командира. Он блестяще справился со своими обязанностями. Это был высокообразованный человек, хорошо знавший военное дело и отличавшийся личной храбростью. Вскоре он был выдвинут на должность начальника штаба фронта. К сожалению, его жизнь оборвалась в расцвете творческих сил. Примерно через год после Тихвинской операции он погиб в битве под Сталинградом. Хорошим помощником начальника штаба явился начальник оперативного отдела полковник И. П. Алферов.

Обстановка к востоку от Тихвина была примерно такой же, как и севернее его. Немногочисленные подразделения ослабленных частей и соединений медленно отходили, сдерживая напор танков противника. Бои шли в двух километрах восточное Астрачи. Там дрался отряд 44-й стрелковой дивизии (в составе 200 человек) под командованием комиссара дивизии Д. И. Сурвилло и запасной полк, имевший около тысячи человек. В райоле железнодорожной станции Большой Двор находились подразделения еще одного стрелкового полка (кажется, тоже около 200 человек). Вот и все, чем располагала тогда 4-я армия для прикрытия направления на Вологду. В пути находились 65-я стрелковая дивизия и два отдельных танковых батальона. Их прибытие на станцию Большой Двор ожидалось через два дня.

Я поручил генералу П. А. Иванову объединить все имевшиеся на этом направлении силы в один отряд, занять рубеж и удерживать его до подхода резервов.

Южнее Тихвина, от Мулево до Воложбы, оборонялись наши 27-я кавалерийская и 60-я танковая дивизии. Эти соединения также были малочисленны и утомлены длительными боями. По существу, здесь вели боевые действия лишь отдельные подразделения и около трех десятков танков. 60-я танковая дивизия насчитывала 70 устаревших танков "Т-26" низкой проходимости, из них примерно 20 танков вели бои у железной дороги Ленинград - Москва, в районе Неболчи, и 15 - на севере с 44-й дивизией. Западнее Неболчи (50 километров южнее Тихвина) сдерживали натиск моторизованной дивизии противника части сильно ослабленной 4-й гвардейской стрелковой дивизии и 92-я стрелковая дивизия. Итак, 4-я армия расчленилась на три группировки: Волховскую, Тихвинскую и Южную, действовавшие самостоятельно и разобщенно.

Доложив в Ставку об обстановке и принятых мерах и дав указания П. А. Иванову и начальнику штаба армии Г, Д. Стельмаху по организации обороны и дальнейшим действиям, мы с командующим артиллерией полковником Г. Е. Дегтяревым поспешили на север, к комдиву-44 Артюшенко, чтобы встретить прибывавшие из 7-й армии резервы и организовать контрудар по врагу.

В пути беседовали с командирами и красноармейцами. Длительные бои, большие потери, перебои в снабжении, нехватка боеприпасов, особенно снарядов, наконец, боевые неудачи наших войск и отход их в глубь страны вызвали у некоторых военнослужащих моральную подавленность. Мы старались поднять боевой дух воинов, но чувствовали, что одних слов мало. Прежде всего следовало наладить управление, снабдить войска боеприпасами, обеспечить регулярным питанием и поставить четкие и ясные задачи. Лишь добившись всего этого, можно было убедить воинов, что враг не так силен, как кажется, что его можно бить и в конечном счете разбить. На все это и направлялись наши усилия.

Немалую роль в неудачах наших войск сыграло то обстоятельство, что почти все части и соединения 4-й армии, в том числе и ее штаб, не имели опыта ведения боевых действий в сложных условиях лесисто-болотистой местности. Штабы теряли управление, войска были беззащитными от ударов авиации противника. А местность была действительно труднопроходимой. Леса и болота почти сплошь покрывали пространство между рекой Волхов и Тихвином. Многочисленные реки и ручьи пересекали пути движения войск. Населенные пункты встречались редко. Дорог было мало, обширные болота не замерзали даже в сильные морозы.

Горький опыт, полученный войсками 4-й армии в ноябре 1941 года, многому нас научил. Уже тогда мы взяли себе за правило: как бы ни велика была нужда в войсках, поступающее пополнение и вновь прибывающие части перед боями пропускать через учебные центры или непосредственно в соединениях знакомить с особенностями ведения боевых действий в лесисто-болотистой местности, тренировать в ориентировании, а также обучать строительству оборонительных сооружений, укрытий и дорог.

Когда я снова прибыл в Бор, в штаб 44-й стрелковой дивизии, там уже находились командиры частей и подразделений из 7-й армии. Под руководством генерала А. А. Павловича разрабатывался план удара по врагу. Прибытие же самих частей и подразделений ожидалось через несколько часов. План удара состоял в том, чтобы совместными усилиями подошедших резервов и подразделений 44-й и 191-й стрелковых дивизий атаковать передовые части танковой дивизии противника и отбросить их к Тихвину, после чего, обойдя город с запада, оседлать тыловые коммуникации вражеской тихвинской группировки. Главная роль в выполнении этого удара отводилась 46-й танковой бригаде, имевшей опыт ведения боев в условиях лесисто-болотистой местности. Бои под Тихвином особенно памятны мне потому, что это была первая крупная наступательная операция, которой я руководил во время Великой Отечественной войны. Мне хочется поэтому рассказать о ней поподробнее.

Намеченный удар состоялся рано утром 11 ноября. Подошедшие из 7-й армии 46-я танковая бригада и стрелковый полк во взаимодействии с подразделениями 44-й и 191-й стрелковых дивизий с ходу атаковали вражеские войска и, отбросив их на 12 - 13 километров, продвинулись к северной окраине Тихвина. Для противника удар оказался совершенно неожиданным. Когда немцы оправились, они, подтянув танки и вызвав авиацию, приостановили наступление наших войск километрах в пятнадцати севернее Тихвина. Попытки 46-й танковой бригады и 44-й стрелковой дивизии продолжить наступление не имели успеха.

Хотя удар по немцам и не привел сразу к ожидаемым результатам, войскам нашей армии он дал очень многое. Во-первых, была ликвидирована острота нависшей угрозы соединения немецких войск с финскими. Противник, потеряв много танков и откатившись к Тихвину, уже не помышлял о наступлении, а принялся строить вокруг города оборону. Во-вторых, выйдя на новый рубеж, наши войска в значительной степени улучшили свои позиции. Заняв нависающее положение над тыловыми коммуникациями противника, они держали их под угрозой перехвата. В-третьих, этот небольшой успех оказал благотворное влияние на боевой дух нашей армии. Воины заметно повеселели.