Игорь Можейко - Аун Сан

Остальные бирманские слова (я старался употреблять их как можно меньше) объяснены в тексте.

К началу прошлого века у Бирмы появилась общая с Британской империей граница. В течение тысячелетий до этого к западу от Бирмы, за чинскими холмами, начиналась Индия. Теперь же бирманские пограничники увидели солдат в красных мундирах, солдат его величества короля Великобритании. Разгромив по очереди властителей раздробленной Индии, англичане были готовы к новым боям, к новым завоеваниям.

В эти годы в Бирму зачастили английские посольства, прибавилось миссионеров и «путешественников». Бирманский рис, бирманский тик, бирманская нефть, бирманские драгоценные камни — все это оказалось на расстоянии вытянутой руки. Оставалось только протянуть эту сильную руку.

Началось, как это часто бывало в истории строительства Британской империи, с пограничных конфликтов, со статей в лондонских газетах, с рассказов о дикости и воинственности бирманцев и угрозе, которую те представляют для интересов Великобритании. А кончилось высадкой экспедиционного корпуса в 1824 году недалеко от Рангуна. Разбив несильный бирманский гарнизон Рангуна, захватив высоты, на которых стоит пагода Шведагон, английские и индийские полки, как пробкой, закрыли устье Иравади — главной реки Бирмы, связывавшей бирманскую столицу и крупнейшие города с морем, с внешним миром.

Когда командующий бирманской армией генерал Бандула, пройдя пятьсот километров форсированным маршем, достиг Рангуна, было поздно. Красные мундиры уже настолько укрепились в Рангуне, что их не сбросить неожиданным ударом в море. Предстояла долгая война. В Рангун прибывали из Индии все новые подкрепления, а главное, прибывало то, что в наши дни мы называем военной техникой: пушки, стреляющие разрывными снарядами и бьющие вдесятеро дальше немногочисленных бирманских, тех, что были захвачены у португальцев много лет назад или были отлиты по их образцу в Аве.

Из столицы Бандула получал разносные послания от короля. Король никак не мог понять, почему его главнокомандующий еще не сбросил англичан в море.

Бандула окружил Рангун опорными пунктами, ожидая того времени, когда муссонные бури разорвут связь с Индией и ослабленные болезнями и голодом английские войока не смогут выдержать бирманского наступления.

Вначале план его себя оправдывал. Холера и дизентерия пришли на помощь осаждающим. От болезней умирало больше, чем в ежедневных стычках. Английские офицеры в мемуарах с ужасом вспоминали о месяцах, проведенных в залитом дождями враждебном Рангуне.

Но произошло непредвиденное — случайным снарядом был убит Бандула, а на место этого талантливого, любимого солдатами генерала король прислал своего брата, который военными талантами не отличался. Тот не использовал момента, и в результате с окончанием дождей, получив свежие подкрепления, англичане перешли в наступление, прорвали бирманские заслоны, и перед ними открылся путь на север, к бирманской столице. В этой обстановке бирманский король был вынужден подписать мирный договор, по условиям которого Бирма теряла две южные провинции — Тенассерим и Аракан, теряла области на северо-западе и соглашалась содержать в столице английского резидента.

Следующая, вторая англо-бирманская война 1852 года кончилась еще быстрее первой и привела к тому, что Бирма потеряла все южные провинции и была отрезана от моря, от внешнего мира. Теперь полное покорение страны стало только вопросом времени.

Правда, предпоследний бирманский король Миндон, который любил сравнивать себя с Петром I и даже приказал перевести его жизнеописание на бирманский язык, старался привлечь на помощь Бирме другие европейские страны, и в первую очередь Францию и Россию, но его попытки только поторопили англичан.

Все-таки интересно вспомнить, что русское правительство заявляло в то время о своей поддержке Бирме. Было даже достигнуто соглашение о посылке в Россию молодых бирманских офицеров для обучения и решено было в знак дружественного расположения послать в Бирму русский крейсер. А уж если официальная русская позиция была благожелательной к Бирме, то об отношении к ней российской общественности и говорить не приходится. Откройте любой русский журнал прошлого века, прочтите записки любого русского путешественника, которому случилось побывать в тех краях. Менделеев пишет из Парижа в Петербург — помогите Бирме; Пашино подолгу беседует с королем Миндоном, советуя ему развивать торговлю с Китаем, крепить связи с другими странами, востоковед Минаев пишет о Бирме так, что сердце замирает от его любви к той далекой стране и ненависти к тем, кто ее порабощает.

После смерти Миндона на престол вступил молодой слабовольный Тибо. В Лондоне решили: с Бирмой пора кончать. В военном отношении окончательное завоевание Бирмы не представляло трудной задачи для английских войск. У них была крепкая база в Рангуне, уже тридцать лет как ставшем английским, на Иравади находилась английская флотилия, которая состояла из многих пароходов и канонерок, особенности военных действий в Бирме были достаточно изучены в ходе двух предыдущих войн. Кроме того, англичане знали, что обстановка в Мандалае, бирманской столице, запутана, двор занят интригами, армия слаба, — нужен был последний толчок.

И в 1885 году, поднявшись по реке к Мандалаю, английские войска ворвались в королевский дворец, арестовали короля Тибо и водрузили над дворцом английский флаг — «Юнион Джек».

Однако с падением династии, с падением государства сопротивление не прекратилось. Наоборот, последняя война за независимость началась именно после того, как Мандалай был оккупирован.

У Мин Яун, мьотуджи [1] Мьотуджи — административная должность в королевской Бирме, вроде губернатора округа или района. В то же время мьотуджи были феодалами, князьями в своих округах. округа Люлин, сказал жене, чтобы она ехала к своим родителям и взяла с собой обеих дочерей. К городку подходили английские части, Мандалай уже пал, и Ma Тин Шве оставаться с мужем было опасно. Год назад, когда война с англичанами стала неизбежностью. У Мин Яун сказал брату, приехавшему к нему в гости из Мандалая: «Английским слугой я не стану».

Теперь пришло время сдержать свое слово. Вчера прискакал гонец от старого знакомого, губернатора Таунгу. Тот сдался англичанам и уверял, что борьба бесполезна. У Мин Яун не ответил на письмо.

Ma Тин Шве сказала мужу: «Я помню, как увидела тебя, когда ты первый раз приехал к нам в деревню. Ты уже тогда был настоящим воином. Ты сидел на боевом слоне, и твой шлем сверкал ярче солнца. Я не ждала от тебя другого решения. И я согласна с тобой. Об одном прошу: разреши мне отвезти дочерей к старикам и вернуться к тебе. Я могу держать меч, и мой конь самый быстрый в городе».