Юрий Погосов - Мелья

Дело чуть не дошло до рукопашной, когда начали обсуждать вопрос о всеобщем начальном обучении. Более полумиллиона детей школьного возраста оставались вне школ, но министерство просвещения это мало беспокоило, оно превратилось в избирательно-политическую контору. Конгресс выдвинул резолюцию — организовать «по всей Кубе широкую кампанию по борьбе с неграмотностью, такую, какая была проведена в России Луначарским, а в Мексике — Васконселосом». Сразу же вскочили портуондовцы: при чем здесь Луначарский и Васконселос?! И вновь спор был решен голосованием. Большинство настояло на принятии предложенной резолюции.

Многим приглашенным на конгресс, среди которых были профессора и официальные лица, казалось, что студенты взвалили на себя непосильную ношу, пытаясь разрешить «глобальные» проблемы. Но так могло показаться только людям ограниченным и недалеким. Молодежь начала 20-х годов глубже, чем их отцы, разбиралась в пороках своей родины.

Конгресс выразил протест по поводу гнета, царящего на Антильских островах, в Центральной Америке, на Филиппинах, в Ирландии, Египте, Индии, Марокко, а также выразил пожелание, чтобы народы этих стран обрели независимость и чтобы «кубинское правительство признало право на вооруженную борьбу тех, кто борется за независимость».

Какое дело было этим юношам и девушкам до судеб далекой и незнакомой Индии? Мало ли у них своих собственных проблем, чтобы еще заботиться о марокканцах или ирландцах? Так думали люди ограниченные, забывшие, что пришло время, когда каждый, кто считал себя революционером, не мог отделить свои чаяния от судеб других народов. И вот поэтому конгресс принял такую резолюцию о России:

«Конгресс протестует против несправедливой политики изоляции, которую проводят мировые державы по отношению к Новой России, и просит правительство Кубы признать Социалистическую республику Соединенных Штатов России».

Эта резолюция стала «бомбой», которую бросили в портуондовцев Мелья и его друзья, и она попала в цель: бурные дебаты окончились ее принятием.

Не меньшие споры вызывало предложение об обмене между университетами Америки. Группа студентов, настроенных оппозиционно по отношению к Соединенным Штатам, потребовала не включать в резолюцию университеты этой страны, дабы кубинцы не «заражались англосаксонскими пороками». Кто-то сказал, что нельзя так говорить об американцах, ибо они обладают высоким чувством гражданского долга. Но ему сейчас же возразили, что, конечно, это так, но американец свой гражданский долг выполняет только по отношению к своей стране, а в чужой стране он всегда первым нарушает этот долг. После короткого и горячего спора было решено установить обмен студентами в первую очередь со странами Латинской Америки, а затем и с остальными странами мира.

В дни конгресса был провозглашен декрет Сайяса о запрете публичных сборищ. Когда эта весть дошла до университета, она вызвала возмущение. Студенты назначили комиссию для установления юридической правомочности подобного декрета. И 22 октября комиссия доложила о том, что декрет неконституционен. Делегаты единогласно решили обратиться в конгресс республики с просьбой пересмотреть декрет.

За два дня до окончания конгресса оставалось нерешенным еще много вопросов, поэтому заседали до глубокой ночи. 23 октября Мелья выступил с резолюцией: «Долг студента в свете международного положения Америки». Эта резолюция была подготовлена им самим. И многие студенты, знавшие его хорошо, поняли, что лето для него прошло недаром.

Резолюция показала явную антиимпериалистическую ориентацию конгресса. Вот как выглядела ее постановительная часть:

«Первый национальный конгресс студентов выступает против всех империализмов и прежде всего против вмешательства империализма янки в наши внутренние дела».

Все проголосовали «за», кроме Эмилио Нуньеса Портуондо.

«Первый национальный конгресс студентов решительно протестует против постоянного договора между Кубой и Соединенными Штатами («поправки Платта») и заявляет, что его самое заветное желание покончить с ним. Конгресс также категорически протестует против вмешательства правительства янки и его подручных в наши национальные дела».

Все проголосовали «за», кроме Эмилио Нуньеса Портуондо.

«Конгресс выступает против доктрины Монро и панамериканизма».

Все проголосовали «за», кроме Эмилио Нуньеса Портуондо.

«Конгресс выступает против существующей на Кубе экономической системы и против международного капитализма».

Все проголосовали «за», кроме Эмилио Нуньеса Портуондо.

Стало ясно, что чаша весов решительно склонилась в пользу Хулио Антонио и его единомышленников, а поведение Портуондо вызывало возмущение делегатов. Поняв это, хитрый Нуньес решил временно перестроиться. И когда Мелья предложил послать сердечный привет Федерации рабочих Гаваны и пожелать крепкого союза между студентами и рабочими с целью изменения экономической, политической и социальной системы, то Портуондо тоже голосовал «за» и попросил, чтобы это отметили в протоколе.

Было принято еще несколько политических резолюций. Одна из них призывала студентов бороться за социально-политический прогресс, за то, чтобы местные власти убрали все плакаты, объявления и рекламы с улиц и площадей, написанные на английском языке.

Делегаты высказались за созыв различных межамериканских конференций, где на равноправной основе разные страны могли бы решать экономические, политические и социальные проблемы. Все единодушно проголосовали против политической опеки одних государств над другими. Все существующие между американскими государствами договоры, ограничивавшие суверенитет наций, должны быть аннулированы, и ни одно американское государство не может вмешиваться в дела другого государства.

Студенты решили возвести в университете аллегорический монумент Гению Латинской Америки и пригласить на его открытие Васконселоса, Хоакина Гонсалеса, Инхеньероса и Луначарского.

И за эти резолюции все проголосовали «за», кроме Эмилио Нуньеса Портуондо. Он остался верен себе до последней минуты конгресса. Если бы знали его товарищи, что в будущем Портуондо превратится во врага кубинского народа!

Одной из самых больших побед прогрессивного студенчества на конгрессе стало решение о создании Народного университета имени Хосе Марти. Предложение это выдвинул Хулио Антонио. Он сказал что Народный университет должен стать центром обучения и воспитания рабочих. Преподавание в нем — бесплатное, там должны были работать самые прогрессивные преподаватели и студенты. Помещение в вечерние часы должен был предоставить Гаванский университет. Предложение Мельи было единогласно утверждено. Никогда еще кубинская молодежь не была так близка духовно рабочему классу, как в этот октябрьский вечер.