Неизвестен Автор - От Советского Информбюро - 1941-1945 (Сборник)

Неукротимое бешенство поднялось в груди Яковлева. Он видел, что немец наслаждается его болью. "Ах, скотина!" - в гневе подумал он. И он небрежно улыбнулся, как если бы рука не причиняла ему ни боли, ни беспокойства, вынул из кармана папиросу и закурил. Немец ждет его слабости, его стонов, может быть, ждет, что он, Яковлев, обратится к нему за помощью, и тогда он, немец, откажет ему в этой помощи. Нет, не будет ни слабости, ни стонов! Курить совсем не хотелось, кружилась голова, поташнивало, но он курил и стряхивал пепел равнодушно и спокойно, как ни в чем не бывало. Боль становилась все острее, а он курил и улыбался, будто мысли его были легки и беззаботны.

А вечер медлил, солнце словно приросло к верхушкам деревьев. Губы, пересохли, все поплыло куда-то вправо, потом влево. Силы Яковлева слабели, ноги подкашивались, боль становилась все нестерпимей. Несколько раз Яковлев впадал в беспамятство, но напряжение мускулов было столь велико, что тело продолжало оставаться все в том же положении даже тогда, когда мозг переставал контролировать его движения.

И юноша-воин победил: немец-враг не увидел его слабости, не насладился его болью, не порадовался стонам советского, русского офицера Спустилась ночная темнота, но Яковлев нашел в себе силы выждать, пока она максимально сгустится, и только тогда подал знак к выступлению. Он увидел, как по его знаку над земляными норами в темноте показались головы его бойцов. Он тоже вылез наружу, здоровой рукой схватил немца за шиворот, приподнял его над окопчиком и бросил на землю. Ту т же от этого напряжения он почувствовал такую страшную боль в руке, что опустился на траву. Чья-то голова наклонилась над ним, и знакомый, родной тревожный голос сержанта Мельканова произнес:

- Что с вами, товарищ лейтенант?

- Я ранен, - сказал Яковлев, - я вот уже семь часов как ранен.

29 июня 1943 года

Илья Эренбург

Их наступление

Вот что сообщали вчера немцы:

"Советское наступление между Орлом и Курском провалилось".

"Советские части попытались проникнуть в наше расположение, но их атаки отбиты".

"Наступление наших войск не является большим наступлением".

"Началось крупное наступление наших войск".

"В основном наши части удерживают все свои позиции".

Гитлер задал фрицам головоломку: они читают на той же полосе газеты самые разноречивые сообщения. РадиоБерлин бормочет: "Мы обороняемся". Радио-Донау кричит: "Мы наступаем". Радио-Рим ликует: "Мы прорвали вражескую оборону". Радио-Будапешт вздыхает: "Русским не удалось нас опрокинуть".

Между тем фрицы, которые не читают газет и не слушают радио, а покорно гибнут у Белгорода, великолепно знают, что Гитлер приказал им наступать. Если в районе Орла немцы не продвинулись вперед, то это не потому, что радио-Берлин твердит об обороне, а потому, что Красная Армия отбила атаки фрицев.

5 июля немецким разведывательным самолетам было поручено "следить за отходом русских". В тот самый день Гитлер клялся, что немцы не наступают. Немецкие "рамы" действительно не обнаружили никакого отхода русских. Почему? Да потому, что 5 июля Красная Армия отразила неистовые атаки немцев.

Гитлер боится сказать немцам правду: он боится, что немцы вспомнят "поход на Индию", гекатомбы фрицев у Моздока, на Дону, в Сталинграде. Гитлеру нужно наступать, он знает, что для Германии оборона равносильна смерти. Но Гитлер не смеет сказать немцам, что он начал в России третье наступление. На этот раз Гитлер наступает втихомолку, как вор.

Наши части на Белгородском и Орловско-Курском направлениях ведут суровые бои. Гитлер бросает одну танковую дивизию за другой. Он хочет, чтобы немцы забыли Сталинград и Тунис. Он торопится: его подгоняет западный ветер. Он торопит своих солдат: живее, на восток! Но фрицы видят перед собой советские укрепления. Но фрицы видят перед собой советских бойцов.

Мы знаем, как выросло мастерство Красной Армии. Мы знаем, что у нас теперь плеяда прославленных командиров и много бывалых солдат. Мы знаем, что образами Красной Армии вдохновляются офицеры и солдаты союзных стран. В 1941 году вооруженный, но неопытный народ отбивал мощные атаки врага. В 1943 году атаки немцев отражает самая сильная армия мира: наша.

Если немцы несколько продвинулись на том или ином участке, они заплатили за каждый метр земли жизнями своих солдат и судьбой своей техники. Отбивая атаки врага, изнуряя его, нанося ему раны, Красная Армия не только обороняет рубежи, она готовится к наступлению. Зимний огонь, огонь Касторного и Миллерова, горит в сердцах наших бойцов.

Наступление немцев у Белгорода - это отчаянная попытка грандиозной вылазки. Гитлер хочет ослабить нас. Он хочет вклиниться в нашу страну. Но Красная Армия покажет фрицам, что всему свое время. Немцы наступают и думают при этом об обороне. Мы обороняемся и думаем при этом о наступлении.

11 июля 1943 года

Нашими войсками на Орловско-Курском и Белгородском направлениях за день боев подбито и уничтожено 122 немецких танка.

Из оперативной сводки Совинформбюро

12 июля 1943 г.

Евгений Воробьев

Кладбище танков

Когда порыв ветра колышет травы, к аромату полевых цветов примешиваются запахи горелого тряпья, мяса, пороха, резины, обожженной земли и трупный смрад.

Поле, от синеющей на севере дубравы до ярко-зеленой березовой рощи и до серебряной излучины речки, покрыто унылым, бурым ковром сорняков: пашня одичала. Будто какой-то злой сеятель нарочно засеял ее бурьяном, лебедой, осотом, чертополохом.

В последний раз эта орловская земля видела землепашца весной 1941 года. С тех пор землю пололи саперы, ее перепахивали снарядами, минами, бомбами, ее засеивали осколками и пулями, но она не чувствовала прикосновения плуга, эта орловская земля, истосковавшаяся по тяжелому семенному зерну. Она слышала моторы танков и бронетранспортеров, но давным-давно не слышала мирного пыхтения трудолюбивого трактора.

Жители деревни Никитинка - за ее околицей начинается это одичавшее поле - забыли вкус и запах хлеба. Они стряпали лепешки из толченых головок клевера, ели хлеб из лебеды, собирали колосья дикого овса, ржи, пшеницы.

Сколько несжатых полос осталось на этих плодородных полях осенью 1941 года! На следующее лето здесь росла рожь-падалица, а ныне ее окончательно заглушило бурное цветение сорняков, которые земля взрастила с напрасной и горькой щедростью. Земля у деревни Никитинка не знает деления на желтые, черные, иссиня-зеленые квадраты и полосы - верный признак многополья, радующий глаз хлебопашца. Забыт кружащий голову запах свежего сена. Луга стояли нетронутые и в те дни, на которые некогда приходилась страдная пора сенокоса.

Но пусть заброшены луга, пашни и огороды - природа в этих местах по-прежнему великолепна в своей извечной красоте, она бесконечно мила и дорога русскому человеку. Крутые овраги, поросшие кустарником, дубравы, речки, неторопливо текущие по сочным лугам, перелески, березовые рощи - вот он, полный очарования, неумирающий орловский пейзаж, который благодаря Тургеневу стал классическим русским пейзажем. Недалеко от этих мест, а может быть, по той самой дубраве, синеющей к северу от деревни, по тому оврагу, по той рощице бродил с ягдташем и собакой Иван Сергеевич Тургенев. Отсюда родом Хорь и Калиныч, Касьян с Красивой Мечи и ребята с Бежина луга, все знакомцы, попутчики и компаньоны Тургенева в его охотничьих скитаниях...