Неизвестен Автор - От Советского Информбюро - 1941-1945 (Сборник)

Сержант-танкист остановился. Несколько мгновений он рассматривал едва заметные вмятины на броневой стали.

- А ну, разрешите взглянуть? - сказал он бригадиру и, получив разрешение, поднялся по лесенке на машину. Несколько мгновений он стоял в раздумье, внимательно оглядывая башню танка.

- Вижу, что машина из ремонта, бывалая боевая машина. И похоже, что моя.

- Почему похоже? - спросил бригадир.

- Есть одна знакомая отметина... Нет, наверное, не моя, - наконец решил танкист. - От моей одна коробка осталась.

- Да и от этой одна коробка осталась, - улыбаясь, сказал мастер, - вы бы на нее поглядели, когда мы ее на лечение приняли.

- Подбили мою машину в августе на Дону, - вспоминал танкист, наделали мы немцам хлопот, три танка разбили, пять орудий в кашу смяли и разогнались прямо на блиндаж. А тут он с близкой дистанции термитным снарядом как даст... Угодил прямо в мотор. Левин, водитель, так на месте и остался. Хороший парень был, студент ленинградский... А второй снаряд убил командира танка Федотова. И загорелась наша машина. Видишь?

Он снял шлем и показал на затылок. На бритой голове танкиста был красноватый след большого ожога.

- Кончилась наша машина. Вышли мы с радистом из танка, фашисты нас из автоматов поливают, однако у нас гранаты были - отбились... Поблизости овраг был, мы прямо под откос и сползли. А на рассвете пришла подмога вытащили нашу машину и отвели в тыл. А Левина и Федотова похоронили мы в станционном саду, под тополем...

- А вы что же здесь, в отпуску?

- Да нет же... За новыми машинами прибыли. Завтра в ночь уходим.

Они спустились вниз, уступая место экипажу танка, и, отойдя в сторону, смотрели, как пришли в движение гусеницы, как боевой бывалый танк легко сдвинулся с места и, сделав искусный поворот, двинулся к широко открытым воротам цеха.

В неудержимом порыве сержант вдруг протянул руку и сказал, сжимая зубы:

- Покажи им, дай им за Левина, за Федотова, дай им жару, милый!

...На танке, упираясь ногами в сталь, стоял бригадир. Он думал о том, что четверо суток его бригада не выходила из цеха, чтобы иметь право написать на броне вновь рожденного танка слова: "Слава сталинградцам!" Он вспомнил день, когда перед ним стоял искалеченный остов той самой машины, которая сейчас пойдет в бой и будет громить, жечь, испепелять врага, и сердце его наполнилось счастливой гордостью.

2 октября 1942 года

Николай Тихонов

Ладога - дорога боевая.

Ранней весной я летел над Ладогой. Зимняя дорога -дорога жизни кончалась. Самолет шел почти бреющим полетом, и стало видно, как среди маленьких сосенок и елок стоят вмерзшие в снег крошечные суденышки. Но я знал, что это не простая флотилия. Это могучий Ладожский флот с экипажами испытанных моряков. И действительно, наступили дни навигации, и каждое из этих маленьких судов получило свою миссию, свой боевой приказ. На смену воинственному племени дорожников и шоферов пришли отважные моряки.

По волнующейся голубой дороге ладожских вод в город устремились потоки продовольствия и боеприпасов. Ленинград знал хорошо, кому он обязан каждым мешком муки, каждым кулем сахара, каждым ящиком крупы.

Ленинградцы знали, что работа на Ладоге требует особых качеств. Бурное озеро, враги на берегу, враги в небе, враги, грозящие с севера на воде, все это преодолевали ладожские моряки. Простые, суровые люди крепко держали штурвал в своих привычных руках.

Боевая дорога через Ладогу, как и зимой, когда она имела указатели, ледяные домики и регулировщиков, работала полным ходом. Много подвигов совершено скромными бойцами Ладожской флотилии...

Сейчас снова осень. Сентябрьские штормы уже вздымают седые валы и бросают легкие суденышки в водяную бездну, глухо ударяют в берега. Туманы и дожди закрывают горизонт.

Дорогие моряки Ладоги! Ленинград, великий боец, отразивший все атаки свирепого врага, закованный в броню, сам наносит врагу сокрушительные удары.

Он неприступен благодаря постоянному бодрствованию и совершенствованию своей обороны. Он тоже готовится к новой зиме, блокадной и суровой. Скоро Ладога покроется первым салом, потом и ледяной корой. Наладить дорогу сразу не удастся. Будет перерыв, когда ни корабль, ни грузовик не смогут преодолеть водную преграду. Прервется аккуратное снабжение. Что это значит? Это значит, что героические моряки Ладоги должны удвоить, утроить свои усилия по перевозкам, должны напрячь все силы, все умение, чтобы больше перевезти, больше закинуть грузов в Ленинград.

... Родина переживает грозное время. Враг рвется на юг, не жалея жертв. Но он, истекая кровью, может совершить бешеный прыжок отчаяния и на наш город, может попытаться снова отрезать нас неожиданным ударом. Надо быть наготове, надо быть стойкими и зоркими. Надо быть терпеливыми и запасливыми бойцами. Чем больше даст Ладога Ленинграду запасов продовольствия и боеприпасов, тем спокойнее, тем увереннее будет стоять наш чудесный, прекрасный город.

В ожесточенной борьбе советский народ завоевал себе свободу двадцать пять лет тому назад.

Перенося всевозможные лишения, отбивая натиски всевозможных врагов, все преодолел он и вырвал победу. Сегодня снова приходится советскому народу праздновать день Октября в ожесточенных сражениях со смертельным врагом, который хочет лишить нас всех завоеваний Октября и кинуть наш народ во тьму средневековья.

Не будет этого, не выйдет это дело у врага. Будет он истреблен и уничтожен. Но для этого надо напрячь все силы и в тылу, и на фронте, особенно у нас, где и город - фронт, и озеро - фронт и где ради великого дня мы должны не посрамить заветов прошлого и быть достойными встретить славную годовщину новыми победами.

Вперед, дорогие ладожцы, вершите новые боевые дела, работайте бесстрашно и неустанно, победа будет за нами.

3 октября 1942 года

В течение 3 ноября наши войска вели бои с противником в районе Сталинграда, северо-восточнее Туапсе и юго-восточнее Нальчика. На других фронтах никаких изменений не произошло.

Из сообщения Совинформбюро

3 ноября 1942 г.

Георгий Леонидзе

Кавказ борется!

"... Нет обычая у нас, грузин, чтобы завидев врага, к нам идущего, показать спину, если даже будет смерть..."

Так гласит летопись Грузии. В XIII веке сделана эта запись, и спустя многие века эти слова, запечатленные в сердцах народа, повторялись людьми, защищавшими родину в минуты опасности. Повторялись они, как клятва, как боевой клич, как священный лозунг на знамени.

В 1795 году в Крцанисском сражении под Тбилиси, в кровавой неравной борьбе 70 000 персов разгромили маленькую трехтысячную армию храброго, но уже обессиленного старостью и изменами царя-полководца Ираклия. Тогда жители осажденного Тбилиси взяли в руки оружие. Горстку тбилисских граждан повел в бой Начабели, любимый певец города. Вместо копья он взял в руки чонгури. Тронув струны, он запел веселую свадебную мелодию и пошел впереди отряда. Знакомую песню подхватили сотни голосов. В наше время это назвали бы психической атакой. Тогда это была атака чувств и веры. Отряд горожан дошел почти до самых знамен Ага-Магомед-хана Восточный тиран, видевший много упорных боев, воскликнул, не в силах сдержать восторг: