Чарльз Горен - Бридж – моя игра

Как минимум, вы должны смотреть на ход вперед, имеете ли вы эту мистическую способность чувствовать карты или нет, имеете ли вы столь же плохую память, как и я. У вас должна сложиться общая идея игры к тому времени, когда, скажем, придется разбираться с червовым тузом–дамой на столе или решать вопрос о том, кто должен пойти к вашему королю пик в руке – вы со стола или лучше поставить ловушку для противников. У вас может быть общая идея, но в любом случае, вы должны видеть на взятку вперед. Выигрывая взятку, у вас должна быть определенная идея следующего хода. А после того, как он будет сделан, вы должны представлять дальнейший ход розыгрыша. Если это могу делать я, со своей никудышной памятью, значит это допустимо любому игроку.

Но вперед думают немногие. Вспомните, сколько раз вам приходилось наблюдать за игроками, начинающими импас ходом малой с руки. Следующая рука ставит малую, и играющий впадает в длительный транс, пытаясь вычислить, стоит ли пустить или сыграть тузом. Это возмутительно и требует 5-ярдового наказания за задержку игры. Когда этот разыгрывающий начинал импас, он знал о существовании двух возможностей, находящихся слева от него: либо игрок поставит даму, либо нет. Так почему же импасирующий так безмерно удивился, когда одна из этих возможностей имела место? Это случается сплошь и рядом, а игрок выдает себя с головой, что не может посчитать не только на несколько взяток вперед, но и – на одну карту. Он пошел фоской с руки с единственной надеждой, что дама немедленно выпадет и успех импаса окажется мгновенным. А если нет? Об этом он еще не думал. Разве это бридж? Это рулетка или кости, или крестики-нолики.

Единственное, что утешает – это отсутствие необходимости давать советы. Все ваши проблемы в этом случае сводятся к одному: строго следуйте масти хода и не ошибайтесь с фальш-ренонсами. Остальное придет само собой, включая и деньги.

Есть и такой тип игрока, а поймать его можно разве что на контратаке. Иногда лишь искусственный транс поможет вам управиться с «гонщиком». Он прекрасно понимает, что к чему, но делает вид, что такова суть игры. Он затрачивает некоторое время на раздумья, после чего, наметив план розыгрыша, осуществляет его с фантастической скоростью, стремясь ослепить своим мастерством. Он ищет любую возможность показать вам, что защищаться против его контракта дело совершенно бесполезное, что контракт практически выкладной, но раз уж вам выпала неблагодарная доля, то есть смысл завершить эту нудную процедуру как можно быстрее. Ходы он делает один за другим, буквально, не отнимая рук от центра стола, готовясь тут же сыграть очередной картой.

Лучшее противоядие против этих гонок заключается в том, что следует откинуться на спинку стула, изучить повнимательнее свои карты, закурить, еще раз обозреть свою руку, задумчиво выпустить дым, попросить хозяйку еще об одной чашечке кофе, снова проанализировать содержимое руки и, лишь затем, сыграть той самой четверкой треф, которая вам приглянулась с самого начала. Не вздумайте кривляться подобным образом с синглетонами или несуществующим импасируемым онером.

Но, если есть возможность использовать вполне этичную паузу, чтобы сбить гонщика с ритма, не упускайте ее. Основная задача гонщика сбить вас с толку, следовательно, у вас – весьма уважительная причина лишний раз остановиться и подумать. Особенно необходимо сосредоточиться, когда он пулеметной очередью сносит одну за другой якобы ненужные ему карты. Не успел закончиться розыгрыш предыдущей взятки, а у него наготове уже следующая карта. Если вы опытный сквизер, вам потребуется максимум внимания и концентрации и, конечно, – некоторое время для обдумывания, даже при автоматических сносах.

Гонщик «страдает» еще одной дурной привычкой: он вытаскивает карту из руки задолго до своей очереди хода, будто заявляя: «Я играю автоматически и собираюсь положить эту карту независимо от того, чем сыграют остальные три игрока». В нарушении всех этических норм он сидит и помахивает своей «автоматической» картой, готовясь, в действительности, сделать надбитку или скрывая, таким образом, импасируемого онера. Оппонент рассчитывает, анализирует, стараясь вычислить верное направление импаса, а этот «добряк» будто бы делает ему одолжение. Если я назову вам имена международных чемпионов, грешащих подобной некорректной игрой, вы мне не поверите, а если поверите, то мне, в свою очередь, будет сложно объяснить, как они стали чемпионами.

Разъезжая по белу свету, я частенько встречаюсь со следующим вопросом: «М-р Горен, я знаю, вы зарабатываете на жизнь бриджем, но ответьте, пожалуйста, вы по-прежнему получаете удовольствие от игры?» В ответ, обычно, я рассказываю вот такую историю:

Один ирландец велел своей жене будить его всякий раз, когда он захочет виски. «Да, но как я узнаю, что ты хочешь выпить?» – спросила жена. «Не беспокойся», – ответил тот. – «Когда бы ты меня не разбудила, я всегда с удовольствием выпью».

Так вот, когда бы меня не разбудили, я всегда буду готов играть в бридж: робберный, турнирный, чикагский, «медовый месяц» и даже – этот сумасшедший бридж в три руки, когда автоматически сдающий становится разыгрывающим в контракте двух без козыря на контре. Если вы считаете, что это – бридж, пожалуйста, сдавайте карты.

Так уж вышло, что я – фанат спорта. Вряд ли мне удастся вспомнить игры на кубок Стенли, чемпионата мира по боксу, которые я пропустил. Но самое большое волнение, как и тридцать лет назад, мне доставляет контрактный бридж в компании приятных людей в уютной квартирке или комфортабельном зале. Меня завораживает мистика бриджа: мягкий свет падает на ваши онеры стоимостью в 150 очков, острозаточенный карандаш записывает ваш успешно реализованный зареконтренный шлем. Возможно, вы посчитаете меня чересчур эмоциональным в рассуждениях, касающихся не самой игры, а сопутствующих ей обстоятельствах, но для меня вся эта атмосфера вокруг бриджа не менее важна, чем сами карты. Я заметил, что, когда мы с Хелен Собел сидим в темном, плохо освещенном углу с зависшими над столом клубами дыма, наша спортивная форма далека от идеальной. Причем столь чувствительны не одни мы. Я знал одного игрока, страдающего по вторникам от головной боли. Врач вычислил диагноз методом исключения. Каждый понедельник мой друг играл в одном и том же клубе за одним и тем же столом и оказалось, что у него аллергия именно на этот оттенок коричневого цвета. Что касается меня, то у меня аллергия на ужасное окружение. Я полагаю, что львиная доля прелести бриджа зависит от ваших партнеров. Я всегда считал, что игрок в бридж более интересен, нежели любой другой среднестатистический человек. При всех прочих равных условиях, человек думающий, человек, способный принять интеллектуальный вызов, более блистателен, чем, живущий серо и упорядочено, трутень. Оглядываясь назад, я вспоминаю тысячу часов, проведенный в компании бриджевых игроков, будь то за столом или вне его. Я вспоминаю игроков, которые погибли бы без бриджа, не имей они возможности играть. Многие из них не способны изъяснятся на любом другом жаргоне за исключение бриджевого. Мне вспоминается один молодой человек, который, представляясь, сказал мне, что он из Саллигента шт. Алабама.