Макар Бабиков - Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты

Сунулись к железнодорожной станции, надеялись там уцепиться, но из привокзальных зданий вражеские пулеметчики полоснули так, что нам пришлось снова отойти назад. Подались к заливу и по песчаной косе, отделяющей железнодорожные пути от широкого устья реки с затопляемыми берегами, двинулись на побережье, в район вчерашней высадки.

Тут неприятельские мины и снаряды перестали нас настигать. Но место для боя очень неудобное: песчаная, местами заболоченная низина, никаких крупных построек и укрытий. Если японцы поймут, в какую дыру нас загнали, навалятся и используют свое численное превосходство, то они могут нас основательно раскромсать, а остатки прижать прямо к урезу воды, и тогда положение отряда станет отчаянным. Мы эту опасность почуяли сразу. И потому, не пытаясь даже выставлять группы прикрытия, бегом бросились пересекать это опасное место. Японцы почему-то не воспользовались нашим невыгодным положением и не ударили по десантникам. Такая их оплошность позволила нам беспрепятственно от них оторваться и выйти к постройкам в торговом порту.

Мы за эти дни успели освоиться с повадками противника. Они плохо маневрируют минометами и легкой артиллерией, а от мин и снарядов мы как раз страдали больше всего. На коротких дистанциях у нас очень хорошая плотность огня. И потому японцы никак не могут сблизиться с нами, чтоб подмять десантников под себя, подавить их своим численным преимуществом.

Если бы японские офицеры сообразили и передвигали бы минометы и пушки в одной цепи с наступающими солдатами, положение наше оказалось бы совсем незавидным. Тогда они могли бы зажать нас где-нибудь и методично крошить. Нам остается только умело пользоваться этой оплошностью японцев.

Как только мы вышли на прибрежную полосу, беспокойство и тревожное предчувствие чего-то еще более трудного навалилось на нас. И было отчего: два наших корабля — тральщик и эскортный корабль, прекратив обстрел вражеских позиций, уходили из бухты в открытое море. Кому-кому, а моряку-десантнику особенно понятно щемящее чувство, которое овладевает бойцом, когда он, оставшись наедине с врагом на чужом берегу, провожает взглядом свои уходящие корабли. Когда корабли возле тебя — это сила. Они хоть и позади, но это надежный щит, их пушки прикрывают от нажима врага и спереди. Сейчас так и подмывало чем-то посигналить, обратить на себя внимание, чтобы корабли задержались, подождали бы нас. Но они, набирая ход, скрылись из глаз.

В то время как отряд продвигался вдоль железной дороги и осталось совсем немного до первых крупных домов, примыкающих к порту, к нам, размахивая руками и что-то громко крича, бросились бежать человек шесть-семь. Судя по всему, это не могли быть солдаты противника. Чуть замедлив шаг, мы подождали, пока они добегут до нас, и узнали своих. Это оказалась группа разведчиков старшего сержанта Константина Тярасова, которого сегодня рано утром Леонов направил к устью реки на стык с ротой Яроцкого, чтобы прикрыть отряд от неожиданного нападения с той стороны. После того как отряд через город отошел к Пхохондону, группа эта с нами соединиться не сумела и осталась изолированной.

Сейчас на ходу ребята возбужденно рассказывают о том, что с ними произошло. Когда японцы отрезали их от основного ядра десантников, Тярасов, Ермаков и еще трое молодых бойцов залегли у оконечности земляной насыпи, где она вплотную подходит к заливу. Эту горсточку бойцов японцы вознамерились уничтожить или захватить. Не менее двух десятков японских солдат сначала ползком приблизились к насыпи. Матросы хорошо укрылись и удачно отстреливались. Японцы несколько раз пытались пробиться на насыпь, но, встреченные огнем автоматов и гранатами, откатывались назад. Тогда они залегли и повели редкий, но прицельный обстрел. Десантники, экономя боезапас, тоже перестали стрелять очередями. Гранаты у них кончились. Группу зажали почти в кольцо. Позади их оставались только заросшие камышом плавни. Отражая наскоки наступавших японцев, матросы держались за насыпь. Но силы были слишком неравны. В перестрелке трое молодых, впервые оказавшихся в бою десантников из роты автоматчиков, были убиты, вторично был ранен Ермаков. У Тярасова и Ермакова осталось лишь по одному неполному магазину к автомату. Но они все еще сдерживали японцев, не подпуская их вплотную. Прикрывая друг друга огнем, они сумели уползти в заросли камыша и в них оторвались от своих преследователей.

Побродив некоторое время по колено в воде по высокой осотистой, выше их роста траве, они выбрались на кукурузное поле и тут укрылись. В этой кукурузной чаще они наткнулись на нескольких бойцов из роты автоматчиков, также оторвавшихся от своих во время утреннего боя. Это оказались солдаты Грищенко, Баев, Кедяров, Кальниченко. Тярасов, как старший, принял на себя командование.

Приказав строго экономить боезапас, Тярасов решил выводить группу по побережью в направлении артиллерийской канонады, надеясь в той стороне соединиться с отрядом. То чуть-чуть затихающая, то разгорающаяся с новой силой перестрелка слышалась с разных сторон: бой шел в центральной части — там отходил отряд к Пхохондону, доносилась стрельба из района между торговым и военным портом — там держались остатки пулеметной роты, шум боя слышен был и с полуострова Комалсандан. Понять, где находится отряд, они не могли, пробрались к берегу бухты и залегли в камышах, замаскировались и затаились, перестали отвечать на стрельбу и обнаруживать себя. Японцы искали их, ходили поблизости, но так и не наткнулись на эту группочку.

Тярасов решил, что пробиться через город им не удастся, лучше всего выжидать улучшения обстановки, в драку с японцами не ввязываться и, если возникнет возможность, выйти на соединение со своими. Если же боя избежать не удастся, то драться до последнего патрона и живыми врагу не сдаваться. Разделив поровну оставшийся боезапас, оставив каждому по одной гранате, предназначенной только для себя, десантники стали дожидаться, когда поблизости окажутся свои.

Но надежды на удачу не возрастали. Бой удалился куда-то на север и северо-восток. Где теперь свои — неясно. Японцы ходили рядом, прочесывали улицы и побережье. Десантники укрылись хорошо и выжидали. Тярасов предложил написать письмо в политуправление флота, чтобы в случае гибели командование могло знать, что же произошло с ними и как они исполнили свой солдатский долг.

На листке из блокнота они написали: «Мы, моряки отряда Леонова, Тярасов, Ермаков, Грищенко, Баев, Кальниченко, Кедяров, выполнили свою задачу. Мы умираем, но знаем, что за нас отомстят. Прощайте, товарищи, помните нас». На другой стороне листка добавили: «Кто найдет это письмо, просим переслать его политуправлению Тихоокеанского флота». Под этим текстом подписался каждый из оставшихся в этой группе.