Макар Бабиков - Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты

И все же разговор не получался. Жители слышали, что невдалеке от них немцы недавно искали русских парашютистов. Сёдерстрем показал им свой паспорт, говорил он по-норвежски, знал обычаи жителей Финмаркена, по всему чувствовалось, что он из людей местных. И все же хозяева так и не расположились к нему доверием, но переночевать в одном доме все-таки оставили.

Утром, позавтракав и распростившись с хозяевами, Сёдерстрем пошел еще дальше на юг, в Эйдс-фьорд. В самой внутренней узости его примостился хуторок. Жители рассказывали, что в прошлом и позапрошлом году тут работали двести человек датчан и немцев. Они рыли канал через небольшой перешеек, отделяющий полуостров Нордкин от материка.

Но прошлой осенью работы прекратили, все строители уехали. После Сталинграда и Курского сражения немцы начали оттягивать силы с севера, снимать береговые батареи, увозить их из Норвегии.

Во второй половине дня Сёдерстрем, подрядив бот у одного из жителей, отправился в поселок Нурменсет. Там он остановился у Ханса Андреасена — десятника рыбацкой артели. В отличие от соседей Ханс был довольно образован. С ним можно беседовать не только о житейских делах, но и о проблемах войны, о ситуации в мире. Проговорили всю вторую половину дня и вечер, и само собой получилось так, что Андреасен рассказал о немецких укреплениях в Свертхольтклуббе, на острове Рюней, куда разведчики пробраться не могли, о немецком гарнизоне в Лаксельвене.

Но когда Сверре попросил Ханса помочь ему, поскольку тот часто бывает в других селениях и даже ходит к западному берегу Лаксе-фьорда, тот ответил, что за такое дело не возьмется.

— Как откроют англичане второй фронт, тогда я вам вернейший соратник. Можете на меня надеяться.

— Но ведь надо способствовать открытию второго фронта, показать союзникам, где немцы больше всего уязвимы.

— Это я понимаю, но сейчас помочь не могу. Я знаю, что за мной следят. Доносчиков развелось много. Мигом сунут голову в петлю.

— Волков бояться — в лес не ходить.

— А нам приходится не только бояться, но и остерегаться. Немцы лютуют, не щадят никого. Сколько людей расстреляли…

Ханс пообещал Сёдерстрему, что о его визите никто знать не будет, он завтра же пустит слух, что приезжал инспектор, а ему посоветовал побывать в Челле-фьорде, повидать там Самуэльсена. Человек этот может быть полезным.

Сёдерстрем через горы прошел в Дюнвик, а оттуда на боте перебрался в Челле-фьорд. Повидался с Самуэльсеном. Тот рассказал о недавно потопленном немецком транспорте. Но помогать Сёдерстрему тоже не согласился. Время отлучки подошло к концу. Да и излишне волновать товарищей не следовало. Ходить в другие поселки не было смысла. Люди знали мало да и боялись немцев. Чтобы не оставлять следов, Сверре прошел на лыжах по крутым скатам прибрежных склонов более двадцати километров и вернулся к группе.

На базу передали, что немцы вывезли свои батареи с мыса Свертхольтклубб, с острова Рюней, а из Мехавны забрали две зенитные батареи. В Гамвике осталась полевая трехорудийная батарея. В Мехавне живут еще более двухсот немецких солдат, стерегут побережье, наблюдают за жителями, из Гамвика увезли на юг 180 солдат. В Лаксельвене еще несут службу полторы сотни немцев. Жители тех селений, где побывал Сёдерстрем, в большинстве своем с симпатией относятся к Советскому Союзу, верят в его победу в войне. Из квислинговской партии Нашунал самлинг начали бежать те, кто сотрудничал с оккупантами. Сообщили, где находятся лагеря русских военнопленных, кто из норвежцев весьма рьяно служит захватчикам.

В Оксе-фьорде Сёдерстрем навестил Альфа Сагена и Энгебертсена. С прошлой встречи прошло более трех месяцев. Перед маршрутом тщательно вымылся, побрился, переоделся в гражданский костюм. Надо было сделать вид, что за время отсутствия он был далеко, а теперь вернулся. Но те никаких существенных новостей не знали. Время зимнее, люди видятся друг с другом редко, больше сидят по домам, только иногда выходят на ближний лов рыбы.

В прежние посещения Сёдерстрему рассказывали, что оккупационные власти объявили распоряжение, по которому для жителей ввели паспортные карточки, а зоновые пропуска оставлены только в пограничных, прифронтовых местностях.

Сёдерстрем попросил достать чистые бланки таких документов.

На этот раз Альф Саген передал разведчику и пропуск, и карточку, а также инструкцию о порядке применения этого распоряжения. В восточном Финмаркене каждый взрослый житель обязан был иметь зоновый пропуск, а в западном — паспортную карточку.

Документы эти надежно оберегали разведчиков от случайностей.

Ему также добыли расписание движения автобусов по маршрутам Киркенес — Тана, Вардё — Вадсё — Тана и другим направлениям с пометками, где стоят контрольно-пропускные посты.

В последних числах марта Сёдерстрем еще раз сходил в Оксе-фьорд к Альфу Сагену.

Саген сказал, что недавно ленсман предъявил ему претензию, будто у него бывают неизвестные люди. Есть подозрения, что кто-то из них перерезал телефонный кабель между Оксе-фьордом и Мехавной. В Мехавну и в Гамвик прибыло сто немецких солдат, но места для них там не хватило, часть поселили в Омганге. Будто там собираются ставить новую батарею.

Это был последний маршрут Сёдерстрема в соседние селения. Полугодовое пребывание группы на Нордкине, возле Оксе-фьорда, подходило к концу. За это время в зоне наблюдения разведчиков 96 раз обнаруживались вражеские корабли и транспортные суда, они видели 153 судна, 8 миноносцев, 135 тральщиков и много других плавающих единиц. Сведения об этом передавались на базу.

Вскоре пришла радиограмма, чтобы разведчики приготовились к возвращению домой, им на смену шла другая группа.

Следующая радиограмма оповестила, чтобы лодку ждали в ночь на 3 апреля. Следили за морем, однако ничего не увидели. В половине первого часа следующей ночи наблюдавший за берегом Эйлиф Даль доложил Сёдерстрему, что вдали будто мелькнул силуэт подводной лодки, но точно он в этом не уверен.

Сверре спустился на смотровую площадку, разглядел подлодку, подал фонарем три коротких зеленых проблеска. Затем снова поднялся к своей пещере, чтоб забрать имущество, оружие и спуститься к воде для съемки.

Однако, когда сошли к береговой кромке, подлодки в зоне видимости не оказалось. Стали опять ждать. Время для съемки кончилось, на рассвете их не могли забрать. Пришлось вернуться в пещеру.

Следующей ночью снова вышли к берегу.

Было сорок минут первого, когда заметили подлодку. Даль побежал вниз, к обсушке, чтобы подать сигнал и надуть резиновую шлюпку. Но второпях забыл о сигнале, схватился за шлюпку, стал работать насосом. Когда шлюпка надулась, он вспомнил про сигнал, но фонаря нигде не было. Обшарил карманы, ползал по камням — безрезультатно. Посигналить оказалось нечем.