Иван Парфентьев - Прошлое в настоящем

Однажды под вечер Роза быстро вышла из дома и, сев на такси, поехала по Алексеевской улице. Оперативные работники — за ней. Вскоре она вышла на Б. Алексеевской улице и пошла в дом № 28. Работники немного подождали. Роза не выходила. Установить, кто проживает в квартире, куда пошла Роза, не составляло труда. Через несколько минут было известно, что в этой квартире проживает 65-летний Штелькин Яков Исаевич, нигде не работающий. В домоуправлении нам сказали, что к нему часто приходят двое мужчин и женщина. Тогда под предлогом проверки документов, закрыв предварительно запасной выход, оперативная группа с милиционером 21-го отделения милиции начала обходить все квартиры. Узнав о нашем пребывании в доме, двое мужчин попытались скрыться через запасной выход. Они не знали, что мы закрыли его.

Поезд подошел к зеленому перрону с небольшой будкой посередине, на крыше которой серебряными буквами выведено «Клязьма».

До села Звягино, где было совершено убийство, около километра. Я шел по глинистой дороге, и следы тут же наполнялись водой. «Да, погодка в самый раз для темных дел, — подумал я. — Вот уж действительно все следы в воду».

Через полчаса я прибыл в село. Несмотря на сумерки, около дома, где было совершено преступление, стояла толпа. Мои товарищи уже работали, когда я вошел в светлую комнату.

В кроватке, тесно прижавшись друг к другу, лежали убитые дети. Посреди комнаты с размозженным черепом лежала их мать. Одежда и белье были покрыты пятнами крови.

Осмотр проводили тщательно, в протокол заносилась все мельчайшие подробности, относящиеся к делу. Особенно аккуратно работал Александр Васильевич Овеченский, старый работник розыска. Кажется, ничто не проходило мимо его глаз. Он знал, что в раскрытии преступления помогает порой самая незначительная вещь, на которую в другое время никто бы не обратил внимания. Работать было трудно, так как в доме побывали уже посторонние.

В соседней комнате, уронив в раскрытые ладони заплаканное лицо, сидела пожилая женщина, и по тому, как вздрагивали ее плечи, я понял, что она беззвучно рыдает. Оказалось, что это сестра убитой — Светланова Варвара Михайловна.

Я тихо дотронулся до ее плеча, и она подняла голову.

— Варвара Михайловна, — обратился я к ней, — успокойтесь, расскажите, что вы знаете о своей сестре — сейчас дорога каждая минута. Мне нужно знать все. Попробуйте вспомнить — кто приходил к ней в дом в последнее время, с кем была ваша сестра в хороших отношениях, с кем из соседей она была в ссоре.

Она вытерла воспаленные от слез глаза и устало посмотрела на меня.

— Мы дружно жили, — начала свой рассказ Варвара Михайловна. — Ссориться нам было не из-за чего. Только война виновата, что мы разъехались. Война всех разлучила. Вот и осталась Мария одна с детишками. Женщина она была работящая, заботливая, с утра до ночи хлопотала по хозяйству, все делала, чтобы дети не знали нужды. А ведь она была еще совсем молодая.

Варвара Михайловна окончила свой недолгий рассказ и по русскому обычаю начала причитать пуще прежнего.

Женщины, которые были в доме, принялись ее успокаивать, поили молоком, водой. Прошло около часа, пока она пришла в себя и можно было продолжать разговор.

Я пригласил Варвару Михайловну в соседнюю комнату и попросил посмотреть, какие вещи были украдены. Мы внимательно осмотрели содержимое комода, чемоданы, кованый сундук. Оказалось, что пропали два пальто, коробочка с обручальным кольцом и патефон.

Я вынул блокнот и записал все, что было похищено.

— Ох, я чуть не забыла, — вскрикнула Варвара Михайловна, — как это я. В патефоне гвоздик был, Верочка его забила, маленький такой, сапожный, — добавила Варвара Михайловна. — И на кольце тоже метка была, инициалы внутри выгравированы «М. М.».

— Такое же кольцо и у Василия было.

— Товарищ начальник, разрешите телеграммы родственникам послать. Такое горе, такое горе.

— Пошлите, это ваше право, — ответил я и вышел из дома.

В нескольких шагах от крыльца стояли трое мужчин и о чем-то оживленно спорили, размахивая руками. Рядом, как всегда, бегали любопытные мальчишки. Стоя на крыльце, я услышал часть разговора и понял, что мужчины говорили о каком-то Сулико. Это имя повторялось в каждой фразе.

Я закурил. Потом подошел к этой компании. И снова услышал, как мужчина, стоявший немного поодаль, очевидно татарин, путая окончания слов, произнес имя загадочного для меня Сулико.

Может, спросить, о ком это они спорят? И я спросил.

— А это у Светлановой знакомый такой был, — сказал татарин. — Я его несколько раз на рынке встречал. Он у Марии часто молоко покупал, да и в пивной я его не раз видел. Вот и все. — После этого татарин попрощался со всеми и пошел к железной дороге.

«Кто этот человек? И почему он именно сейчас говорил об этом Сулико, — нужно было выяснить. — Может, именно здесь разгадка этого кошмарного убийства?»

«Сулико» — грузинская национальная песня и старинное имя, широко распространенное не только среди грузин, но и среди мингрелов и аджарцев. Может, и этот человек грузин? Татарин наверняка сказал бы об этом. Если же он русский — то это кличка. Но прежде чем окрестить так человека или самому взять такую кличку, обычно долго ломают голову Часто в кличке отражается самая заметная черта человеческого характера.

Об этом тоже стоит подумать.

Шло время. Я часто бродил по маленькому станционному поселку, заходил в чайную, на рынок, в магазины. И вот однажды встретил на рынке того самого татарина, который рассказал мне о Сулико. Мы познакомились. Татарина звали Абдулом.

Мы вышли за ворота рынка и задворками пошли к берегу Клязьмы. Абдул молчал и искоса поглядывал на меня, словно пытался угадать, что я за человек. Мне тоже было интересно побольше узнать об Абдуле.

— Помните, в прошлый раз вы мне рассказывали о Сулико, что он за человек?

— Человек как человек, — сказал Абдул. — Молодой парень, грузин, с усиками, как большинство грузин. В замасленной гимнастерке ходит. Я его у Светлановой в субботу видел. Я проходил мимо и видел, как они пили чай. — Абдул почесал затылок, испытующе посмотрел на меня и процедил сквозь зубы: — Сулико ее любовник — вот кто! На рынке они познакомились. Светланова молодая, кровь с молоком, вот и позарился. Он частенько к Светлановой похаживал.

На улице становилось жарко, хотелось искупаться. Я подошел к реке. Совсем рядом вспыхнула серебристая плотва, и мелкие круги расплылись по воде. Песчаное дно проглядывалось насквозь. Я разделся и бухнулся в ледяную воду, не раздумывая.